Происхождение Каббалы - [109]

...человек приспосабливает свои поступки, очищает душу и мысли ... и прикрепляется к Творцу духом и душой (нешама) и, ради Него, избегает нарушений. Именно о нём говорили мудрецы: В месте, где стоят возвращающиеся [к Богу], [даже] совершенно праведные не могут стоять [520].

Потому известное талмудическое высказывание (В. Berakhoth 34b), как здесь говорится, обращено не к кающимся, а к мистикам, которые находятся в состоянии девекут и потому занимают место выше праведников, которые не прошли этим путём. Особую важность представляют высказывания того же характера у Эзры и Азриэля о значении этого процесса и состоянии, которое через него достигается:

Молящийся должен считать, что Бог говорит с ним и учит и наставляет его, а он внемлет его словам в страхе и трепете. И он должен считать, что все слова, которым Он учит человека, бесконечны, но [человеческая] мысль распространяется и поднимается до места их происхождения, и когда она туда прибывает, она внезапно прекращается и не может подняться выше. Это подобно источнику воды, текущему с горы. Если выкопать пруд ниже него, чтобы воды не растекались во всех направлениях, они поднимутся, но только до места источника, и не выше[521]. Похожим образом, мысль не может подняться выше места своего происхождения. И тот, кто осмелится направить мышление туда, куда мысль распространиться не может, и подняться [вероятно, в системе Исаака это будет Непознаваемое: первая сефира?], не сможет избежать одной из двух вещей: либо в результате излишнего принуждения мысли, которым он вынуждает её постичь непознаваемое и связаться с ним, душа поднимается и отделяется [от связи с телом] и возвращается к своему корню, либо его разум и ум впадают в смятение, а тело разрушается. ... Потому старые хасиды[522] возносились мыслью в место её происхождения и упоминали [в своей медитации] заповеди и слова [молитвы]. Из-за упоминания слов и прилепляющегося к ним мышления[523]слова приобретали полноту и благословение из сферы «отсутствия мысли», как если бы кто-то открыл шлюз пруда с водой, и она вытекала во всех направлениях. Ибо мысль, прилепляющаяся [к Богу] — это источник и неистощимый поток благословения. ... Такого же рода была сила, посредством которой привлекалось пророчество, ибо пророк уединялся и направлял свой ум и мысль вверх, [а затем], согласно степени напряжённости пророческой девекут пророк созерцал и познавал будущее[524].

Медитативная молитва и пророческое восхождение, таким образом, в сущности представляют собой один и тот же духовный акт. В вопросе о девекут созерцательный мистицизм Исаака очень близко подходит к учению Маймонида в конце Путеводителя растерянных (3:51) относительно ранга Моисея и патриархов как высшего доступного для земных существ уровня. Связь с Маймонидом становится ещё яснее в поколении, следующем за Исааком, например, у Нахманида. В случае Исаака это не обязательно вопрос прямой зависимости от Маймонида, а скорее общий идеал: высшая ценность vita contemplativa. В некоторых утверждениях Эзры эта связь между девекут и теорией пророчества разбирается ещё более ясно[525]. Его высказывания на эту тему, возможно, восходящие к Исааку, связывают учение о девекут с его описанием экстаза Моисея[526]. Присоединение человеческого мышления к божественной мудрости в девекут действительно приводит, согласно Эзре, к тому, что они становятся одно[527]. Интересно отметить, что даже сравнение Исаака о следовании за нитью, пока не достигаешь пряжи, многие каббалисты связывали не только с состояниями в мире сефирот, но и с путями мистического восхождения в целом. По их словам, пути Софии, о которых говорит книга Йецира, это пути мистического восхождения. В своём созерцательном мышлении человек может следовать за светом, сияющим на этих путях, пока не достигнет его источника, как если бы следовал за нитью до самой пряжи[528].

Исаак Слепой связывает пророчество с этим пониманием миддот, достигаемых поднятием человеческой махшаба. «Пророки видели миддот, каждый согласно своему рангу». Сущность пророчества, говорит он в довольно туманном и трудном предложении, заключается в том факте, что в усвоении божественной Софии пророки были больше других способны «расширить» мышление[529] и тем самым «обрести широту души [которая позволяла им] расшириться бесконечным образом в отдельных вещах» (об 1:6). Что именно подразумевалось под этим расширением души или мысли в отдельных вещах, сказать трудно. Исаак также говорит о таком протяжении и расширении в объяснении того же отрывка о мистическом смысле заповедей Торы, посредством которых человек «постигает, по крайней мере, начало миддот». О Пс. 118:96: «Я видел предел всякого совершенства, но Твоя заповедь безмерно обширна» Исаак комментирует:

Хотя поначалу кажется, что твоя заповедь имеет цель, она простирается всё дальше и дальше до бесконечности. И если всё преходящее имеет конец, тем не менее, ни один человек не может постичь [внутренность] твоей заповеди, которая в конце всякого постижения, ибо человек понимает только начала миддот.

Потому человек неспособен отчётливо постичь глубины заповедей Торы, которые только по видимости имеют конкретное измерение и конец (в этом, вероятно, смысл еврейского слова