Происхождение Каббалы - [106]
К этим и похожим идеям, которые возводят происхождение нечистых или разрушительных сил вплоть до бина, прованские каббалисты начала XIII века добавили более проработанную теорию эманации слева и её сил, включая всю метафизику демонологии. Трактат, в котором Исаак Коэн из Сории излагал это учение около 1270 года, среди прочих вещей, основан на старых работах, якобы найденных им в Арле среди местных каббалистов, которые утверждали, что эти работы пришли в Востока[500]. Но упомянутые тексты, похоже, скорее следуют интеллектуальной традиции Прованса и, во всяком случае, не имеют ничего общего с восточными источниками Каббалы, которые ещё можно установить в Бахир. С другой стороны, чисто мифические утверждения о мире демонов, в которых не играют никакой роли каббалистические идеи вроде учения о сефирот или идеи об эманации в целом, вполне могут быть восточного происхождения. Эти учения упоминает Исаак Коэн как происходящие из теургических текстов, которые он связывает с «Малыми Хехалот» и Сефер Малбуш, однако, никак не связанных со старыми теургическими текстами, известными под такими названиями[501]. В этих источниках Самаэль и Лилит впервые появляются как демоническая пара на вершине иерархии тьмы. Связь между этой странной мифической конструкцией и должными каббалистическими теориями была установлена только позже редакторами, братьями Исааком и Иаковом Коэнами или их учителями. Об огромной древности этих идей, детали которых я не хочу здесь обсуждать[502], также свидетельствует тот факт, что здесь сохранена очень древняя этимология (позаимствованная гностиками II века из еврейских кругов) имени демона Самаэля — имени, возникшего наряду с именем Белиара: «слепой архонт», cap сумма[503]. В Провансе появились арамейские тексты, которые могли, на самом деле, прибыть сюда, по крайней мере, частью, прямо с Востока в XII столетии, даже если не обязательно добрались до круга Рабада и его семьи. Однако, похоже, что в некоторых ранних кругах каббалистов дальнейшие вариации составлялись на очевидно искусственном арамейском на те же темы демонологических иерархий. Остатки этих сочинений ещё существуют, например, в псевдо-гаонском постановлении о заклинании князя демонов, которое, кстати, говорит об откровении пророка Илии в ночь Дня Искупления. Уже самый ранний слой этих текстов различал между старой и молодой Лилит и знаком со странными именами для демонических правителей трёх областей эфира и их супругов — это еврейские имена, соединённые именами очевидно иностранного происхождения.
Старая Лилит — это жена Самаэля; оба они родились в один час по образу Адама и Евы, и они обнимают друг друга. Ашмедай, великий царь демонов, взял в жёны молодую Лилит, дочь царя; его имя — Кафсафуни, а имя его жены — Мегетавеель, дочь Матреды [из Быт. 36:39], и её дочь — Лилита[504].
Тот факт, что супруга последнего царя Едома (по списку, данному в Быт. 36) фигурирует как демон, предполагает перетолкование списка этих царей, превратившего их в архонтов тьмы. Самаэль тоже появляется в этих источниках как правитель Едома — с начала средневековья — это еврейское кодовое слово, обозначающее христианство, которое считалось происходящим из области тьмы. Именно в Е1ровансе эти и похожие чистые демонологические традиции привели к разработке учения о «левой эманации», которое попыталось сочетать их с каббалистическим учением об эманации десяти сефирот. Эти идеи затем перешли из Е1рованса в Кастилию, где уже могли быть легко приписаны другим псевдоэпиграфическим авторитетам, среди которых также фигурировал Исаак Слепой; однако, на самом деле, крайне сомнительно, чтобы ему можно было приписать идеи такого рода[505].
Тем не менее, многие сохранившиеся фрагменты доказывают, что Исаак имел некоторый интерес к вопросам, связанным с природой Самаэля, имя которого для евреев средневековья оказалось главным обозначением дьявола и его господства. Следующее высказывание Исаака имеет смысл, будучи рассмотрено с учётом большого числа пастухов, населявших западный Лангедок:
