Проигравший из-за любви - [27]

Джарред, довольный чеком, выписанным ему Уолтером за Джана Стина, был необычайно весел. Они обсуждали все картины года, давая каждому художнику определенную оценку, обычно более низкую, чем та, которую им давали публика и эти недотепы-критики. Смеялись над толпой, восхищающейся по указке, подобно тому как овцы следуют за колокольчиком вожака. В общем, они перечислили всю ту гамму аргументов, которые обычно служат утешением для неудачников.

— Последнее время вы так редко навещали нас, мистер Лейбэн, — сказала миссис Гарнер, когда диалог мужчин стал более спокойным и они отодвинули свои стулья от стола и собирались закурить после ужина, сидя перед, камином. Луиза сидела за спинкой огромного кресла отца, откуда ее почти не было видно. — Я даже стала думать, что вы забыли нас.

— Вы несправедливы ко мне, миссис Гарнер, — ответил молодой человек весело. — Я не имею привычки забывать старых друзей даже с приобретением новых. А ведь с тех пор, как я был здесь в последний раз, у меня они появились. Позвольте, когда я был тут?

— Две недели назад, во вторник, — сказала Луиза из угла. — Я и не знала, что можно приобрести друзей за такое короткое время.

— О, мисс Гарнер! Когда вы захотите, то можете быть такой насмешливой. Хорошо, пусть это будет знакомством, или нет, я думаю, мы должны называть их друзьями. Обстоятельства исключительные!

Джарреду стало интересно услышать поподробнее об этих исключительных обстоятельствах. Лу сидела очень тихо, съежившись в большом кресле, и смотрела на художника своими блестящими глазами.

Уолтер, вдохновленный шестипенсовым элем, со свойственной ему искренностью и широтой души рассказал им все о мистере Чемни и его дочери. О том, что Флора была самой прекрасной девушкой, которую он когда-либо видел в своей жизни, ну если и не абсолютной красавицей, то очень интересной, обаятельной и милой.

— Если бы я изобразил ее на картине, то не уверен, что хоть полдюжины людей остановились бы, чтобы взглянуть нее, — сказал он, — все, что есть прекрасного и удивительного в ее красоте, ускользнуло бы из-под моей кисти. Есть что-то необычное в ее лице, что поражает вас при взгляде на нее в первый момент. Но после того, как вы побудете с ней неделю или две, видя ее каждый день, то трудно сказать, в чем именно состоит ее очарование. Может быть, дело в ее спокойных серых глазах, мягких линиях, рта или в обаятельной улыбке? — он сказал это, задумавшись, обращаясь скорее к себе, чем к слушателям. — Я действительно не знаю, в чем дело и даже не буду больше пытаться описать ее, но она самая очаровательная девушка.

Лу спряталась за спину отца, как будто бы свернувшись в темноте, так что действительно напоминала чем-то таинственную женщину-змею. Должно быть, было в ней какое-то чувство зависти, неудовлетворенности, не совсем приятные чувства, порожденные бедностью и безысходностью. Слова о красоте другой девушки вызвали у Луизы гнев. Картина женщины, так сильно отличающейся от нее и ее окружения, сильно задела ее, как будто это было умышленное оскорбление. Ей показалось, что это намек на ее никчемность и убогость.

— Гм! — произнес мистер Гарнер веселым тоном. — И эта молодая леди с загадочным лицом всего лишь дочь богатого отца, партнера вашего дяди, которую вы видите каждый день.

Мистер Лейбэн рассмеялся этому замечанию.

— Она самая милая девушка в мире, — сказал он, — и я должен быть счастливейшим человеком на свете, если смогу завоевать ее. Но вам не следует говорить о ней такие вещи, Джарред. Я вообще не имею права сидеть здесь и мечтать о ней. Все пока так неопределенно.

— Не думаю, чтобы эта неопределенность продолжалась долго, — сказал Джарред слегка разочарованно. — Не может быть долгих размышлений, когда существует большое количество денег. Это только нам, бедным людям, приходится переживать за свое будущее. Вот, например, моя девочка, — сказал он, размахивая своей трубкой и показывая на Лу. Она недурна собой и могла бы не упустить свой шанс, будь хоть чуточку аккуратнее и прилично одетой. Я уверен, что она еще долго будет ждать мужа, который сможет кормить ее три раза в день и обеспечит жильем.

Лу даже покраснела от таких слов.

— Кто сказал, что я хочу замуж? — воскликнула она возмущенно. — Думаешь, женщина только и думает, что о муже? Я видела слишком много несчастий, которые приносят в дом мужья на Войси-стрит. Если я должна буду стать совсем слабой, когда состарюсь, то уж лучше буду работать для себя, чем для пьяницы-мужа, которых так много на нашей улице.

— Тяжелые думы, навеянные, наверное, Войси-стрит, — сказал Уолтер, рассмеявшись. — Вы вовсе не обязаны проводить всю свою жизнь на Войси-стрит, мисс Гарнер. Есть места, где не все мужья пьют, иначе бы все жены исчезли от непосильного труда.

— На что мне надеяться? — спросила Лу почти в отчаянии, становясь похожей на бабушку. — Я надеялась на перемены, когда мне было шесть лет, но перестала это делать в семь лет. А сейчас мне девятнадцать, а я все не вижу альтернативы Войси-стрит.

— Вовсе не следует отчаиваться, — весело сказал Уолтер, — возможности молодости непостижимы. Карета Золушки и ее фея, может быть, ждут тебя за углом. А теперь, миссис Гарнер, поскольку уже пробило полночь, боюсь, что задерживаю вас и поэтому хочу пожелать спокойной ночи.