Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев - [177]
От бруствера наблюдательного пункта Коптюк не сразу увидел огневую точку пулемета. Судя по звуку стрельбы, это был скорее немецкий пулемет, но бил он в сторону фашистов. Все правильно: на самом краю левого фланга, немного на отшибе, впереди траншеи. Черт подери, это же овраг, в котором укрылась им самим посланная засада.
Всю местность перед траншеей теперь было не узнать: изрытый воронками, перепаханный гусеницами танков, ландшафт поля боя изменился до неузнаваемости. И еще этот дым, заволакивающий все вокруг… И все-таки это был овраг, тот самый, где спрятались штрафники.
— Это Подсевальников!.. — прокричал Дерюжный, махнув рукой в сторону оврага. — Дает жару, товарищ старший лейтенант! Видите немчуру? Которая пешая, все лежат, замерли, как мыши…
Немцы лежали метрах в ста от передовой траншеи. Укрывались за неровностями, бугорками, воронками, которых понаделали снаряды их самоходных установок и орудия артиллерийской батареи. Малейшие попытки перемещений пулемет Подсевальникова тут же гасил. Работал он не наобум, по делу, короткими очередями. Успел пристрелять территорию.
Главный удар немецкой атаки переместился вправо. Вражеский «тигр» и обе «пантеры» предпринимали попытки пройти через передний край штрафников в районе взвода Смижевского. Силы практически всей артиллерийской батареи обрушивались на них. Взрывы взметались возле машин, осыпали броню осколками. Когда передняя «пантера» приблизилась к траншее, сразу с двух сторон по танку произвели выстрелы расчеты ПТР.
— Семеныч, — окликнул старший лейтенанта своего замковзвода. — Пройди по своим, проверь, кто живой, сколько патронов. Пусть поддержат Подсевальникова… Чтоб немец голову не мог поднять… Я проверю второе отделение, Потаповское… Гончаренко, за мной!..
Вместе с переменником взводный по ходу сообщения преодолел расстояние до траншеи переднего края. В нескольких местах окоп был разрушен взрывами и засыпан землей. Здесь приходилось перебегать согнувшись, пряча голову за краем траншеи от непрерывно свистящих пуль.
Фашисты, залегшие прямо перед линией обороны штрафников, вели непрерывную стрельбу. Их поддерживали танковые пулеметы немецкой машины, которая отступила к среднему танку, тому самому, у которого в начале боя переклинило башню. У того, что пятился, дымила корма, но он продолжал движение.
Пятившийся задним ходом Т-3 подкатил вплотную к беспомощно заваленной на бок машине. Возле нее показались черные фигурки. Похоже, экипажи пытались оказать помощь более пострадавшей машине. Пулемет Подсевальникова постоянно загонял немецких танкистов под прикрытие танковой брони. Но вот МГ бойца замолк, и танкисты тут же показались с левой стороны, возле гусеницы танка.
Позади раздались орудийные выстрелы. Коптюку казалось, что в грохоте канонады он по-прежнему различал мощную раскатистую стрельбу ЗИСа и приглушенные хлопки «сорокапяток». Артиллерийские расчеты встретили огнем ворвавшуюся на позиции штрафников «пантеру», а потом, в бессчетный раз сменив «карман», перенесли стрельбу на правый фланг, где пытались продавить оборону роты Телятьева «пантера» и «тигр».
В траншее на участке отделения Потапова Коптюк нашел пятерых уцелевших бойцов. Двое из них были ранены, но оставались у бруствера. Один был совсем плох. Товарищ оказал ему первую помощь, перевязав полголовы. Но боец непрерывно стонал от боли, сидя на корточках, прижавшись спиной к стенке окопа, часто-часто раскачивал туловищем, словно пытался сам себя усыпить.
В момент, когда «пантера» прорывалась через позицию пулеметчика Коли Веточкина, бойцы находились в непосредственной близости. На подступах к окопу заработала смонтированная на башне «пантеры» маленькая пушечка. «Мортирка…» — эхом пробормотал Коптюк, слушая сбивчивый рассказ одного из раненых, Григория Обрежи.
Малокалиберные снаряды выстреливали из мортирки, как маленькие черные лягушки, и разрывались в метре-полуметре над землей, накрывая все на несколько метров вокруг смертоносным зонтиком из осколков.
Попадая в тело, они входили внутрь не глубоко, но сразу горстью, раздирали наружный кожный покров, причиняя сильную боль. Серьезные увечья можно было получить, если такая ощетиненная металлическими когтями лапа со всего маху проходила по лицу.
— И рукав, и кожу — в лоскуты… — стоически морщась от боли, произнес Обрежа, кивая головой на собственное предплечье, наспех перевязанное набрякшим кровью куском материи. — Мне еще повезло, а вот Семенову…
Он кивнул в сторону второго бойца. Вся правая сторона лица вместе с глазом были обмотаны у него разорванной на лоскуты тряпкой. Багрово-красное пятно зияло на ткани в районе правого глаза.
— А Колю… Веточкина… Того фашисты заживо закопали… — глухо прокричал боец, показывая на засыпанный землей почти наполовину коридор траншеи.
Обоих бойцов Коптюк отправил в сторону блиндажа с поручением лично Обреже оставить там Семенова и собрать остальных серьезных раненых из второго и третьего отделения возле блиндажа, а потом вывести их во второй эшелон, в батальон, на перевязочный пункт.
На позиции второго отделения от Дерюжного вернулся Гончаренко. Федор, поставив переменника на огневую позицию Обрежи, сам устроился возле срытого гусеницами «пантеры» бруствера возле места гибели Веточкина.
Холодная весна 1944 года. Очистив от оккупантов юг Украины, советские войска вышли к Днестру. На правом берегу реки их ожидает мощная, глубоко эшелонированная оборона противника. Сюда спешно переброшены и смертники из 500-го «испытательного» (штрафного) батальона Вермахта, которым предстоит принять на себя главный удар Красной Армии. Как обычно, первыми в атаку пойдут советские штрафники — форсировав реку под ураганным огнем, они должны любой ценой захватить плацдарм для дальнейшего наступления. За каждую пядь вражеского берега придется заплатить сотнями жизней.
Новый роман от автора бестселлера «Искупить кровью!». Пронзительная история советских и немецких штрафников, чьи судьбы сплавлены воедино в горниле войны.Осень 1942 года. Немецкие войска рвутся на юго-восток, к Сталинграду, Волге и кавказской нефти — именно здесь будет решаться исход Великой Отечественной и судьба России. На острие главного удара Вермахта разведку боем ведут немецкие штрафники из так называемых «пятисотых» «испытательных» батальонов. Именно на них ссылался в своем приказе Сталин, вводя штрафные части в Красной Армии.
Любой штрафник знает, что в обороне шансов выжить у него не больше, чем в наступлении, ведь штрафбаты стоят насмерть в каждом бою – до последней капли крови, ни шагу назад, по суворовскому завету: «Умри, а держись!» Он штрафник-«переменник» из «окруженцев» – боец «переменного состава» отдельного штрафного батальона, осужденный по сталинскому приказу № 270 как «трусливый элемент» и «дезертир», хотя в плен попал раненным, без сознания, и бежал при первой возможности, с боем прорвавшись из «котла», – но офицеров-«окруженцев» отдавали под трибунал в десять раз чаще, чем рядовых, и бывший лейтенант-танкист получил по полной: три месяца штрафбата.
Лето 1944 года. Красная Армия наносит шестой из легендарных «десяти сталинских ударов», вошедший в историю как Львовско-Сандомирская операция. Первыми на прорыв идут штрафные роты. Сокрушив вражескую оборону, советские войска выходят к Висле. Немцы отвечают контрударом на Сандомирском плацдарме, бросив в бой новейшие тяжелые танки «Королевский Тигр» и штрафников из 500-го «испытательного» батальона Вермахта. Наши части получают приказ «стоять насмерть». Здесь советским и немецким штрафникам вновь предстоит сойтись в смертельной схватке.
Агония III Рейха была долгой и кровавой – даже когда Красная Армия ворвалась в Берлин, даже после потери бо́льшей части города и самоубийства фюрера гитлеровцы не сложили оружия, продолжая оказывать отчаянное сопротивление в «9-м секторе обороны», который не зря окрестили «логовом зверя», – именно здесь расположены здания гестапо и министерства внутренних дел, Рейхсканцелярия и Рейхстаг. «Сердце Рейха» защищает отборный 5-тысячный гарнизон, все окна и двери заложены кирпичом, вокруг широкий ров, заполненный водой, за ним несколько линий окопов, зарытые по самую башню танки и батареи крупнокалиберных орудий, поставленных на прямую наводку.
Он был легендой при жизни, он превратился в миф после трагической смерти. Боливийский поход Эрнесто Че Гевары, исполненный невыносимых страданий и мук, всё чаще сравнивают с восхождением Христа на Голгофу. Загадочная гибель команданте по-прежнему окутана тайной, а «проклятие Че» неумолимо настигает палачей Героического Партизана спустя многие годы. Главный герой книги историка Александра Колпакиди и писателя, литературоведа Романа Кожухарова «Проклятие Че Гевары» – Альдо Коллоди, один из инициаторов знаменитого «латиноамериканского бума», в прошлом активный участник революционной борьбы – герильи. Стержнем сюжета становится рассказ одного из троих партизан, чудом выживших в «зверском» походе Че Гевары.
Авантюрный триллер Найти клад — только начало дела. Гораздо сложнее его сохранить и доставить в безопасное место. Но Шульга, командир группы спецназа, справится. Даже если против него действуют армия “ДНР”, украинская контрразведка и всесильный олигарх. Книжная серия "Позывной Шульга" рассказывает об украинской группе государственных ликвидаторов. Профессионалы высокого класса, они способны совершить невозможное, но у этой медали есть и обратная сторона.
Середина девяностых годов – трудные времена беззакония и криминального передела. Молодой и талантливый инженер Федор Савченко после закрытия предприятия вынужден работать таксистом. Волею нелепого случая он оказывается втянут в кровавые события, захлестнувшие маленький провинциальный городок. Под давлением обстоятельств тихий «ботаник» Федя превращается в расчетливого «выживальщика», который ради спасения себя и своей девушки не раздумывая готов идти на самые крайние меры. Удастся ли молодым людям спастись, когда по их следу идут профессиональные убийцы? Комментарий Редакции: Остроумный детектив о сюрреалистических инверсиях и превращениях, которые происходят только в абсурдной реальности российской провинции с самыми обыкновенными людьми.
В вымышленной мире близок к завершению оказавшийся таким коротким межвоенный период, страны, нации и народы уже готовы обнажить оружие друг против друга. Как до такого дошло? Кто виноват? Повесть, завершающая оба сборника рассказов из цикла «Интербеллум».
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
В городе, снова неспокойно, всех, за каждым углом, грабит пёс. Сергею и Ивану, предстоит выяснить, где этот мастер грабежа.
В пригороде, в овраге, нашли тело погибшей женщины, которую сбил автомобиль. Сергей и Иван начинают расследование, которое выводит их на след убийцы. Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.
ДВА БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ!Лучшие романы о летчиках-штурмовиках и дальних бомбардировщиках Великой Отечественной, основанные на реальных событиях и свидетельствах ветеранов (сам М. П. Одинцов совершил более 200 боевых вылетов на Ил-2 и дважды был удостоен звания Героя Советского Союза). Если воспоминания фронтовиков именуют «окопной правдой» — как назвать откровения «сталинских соколов», ежедневно взлетавших в ад? «Небесной правдой»?Они приняли КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ в первые, самые страшные дни войны, нанося бомбо-штурмовые удары по наступающим немецким войскам, танковым колоннам, эшелонам, аэродромам, действуя, как правило, без истребительного прикрытия, неся тяжелейшие потери от вражеских зениток и атак «мессеров».
ДВА бестселлера одним томом! Военно-воздушные боевики о «небесном спецназе» СССР! Бывший штрафник против асов Люфтваффе!Он попал под беспощадный приказ Сталина, согласно которому штрафные части были созданы не только в пехоте, но и в ВВС. Он выжил в штрафной эскадрилье, «смыв вину кровью» в огненном аду Сталинграда и жесточайшей авиабитве над Кубанью. Он одержал 25 побед в воздухе, сам не раз был сбит, изранен в боях и едва не списан с летной работы. Но «штрафники в запас не уходят» – и в преддверии решающих сражений Великой Отечественной он возвращается в строй, чтобы бить врага над Огненной дугой и Днепром! Он возглавит одну из первых эскадрилий асов-«охотников», что формируются в советских ВВС специально для борьбы с «экспертами» Люфтваффе.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Лучшая фронтовая проза нового тысячелетия, достойная войти в золотой фонд литературы о Великой Отечественной войне. «Окопная правда» высшей пробы. ВСЯ ТРИЛОГИЯ О ШТРАФНИКЕ-ТАНКИСТЕ.Он на фронте с 1941 года. У него за плечами оборона Москвы и Сталинградская страда, Курская дуга и битва за Днепр. Он потерял в боях сотни друзей, сам шесть раз был подбит, ранен, горел в танке — но всегда возвращался в строй. Страшной осенью 42-го, когда решалась судьба страны, он попал под жернова беспощадного приказа № 227 («Ни шагу назад!»)