Проходящий сквозь стены - [11]
— Знайте же, что зажженный фонарь, с которым он ищет человека, — это символ…
— Вот-вот, — согласился Диоген.
— Он означает не что иное, как Верховный Разум, сущностное проявление свободной мысли, последнюю ступень на лестнице, ведущей к трону, где сияет Дух Добра, божественный свет, без которого тщетны попытки познать совершенство человека и…
— Да вовсе нет, — возмущенно перебил его Диоген, — ничего такого мой фонарь не означает! Что ты головы людям морочишь!
— Ах так? — сказал уязвленный Линиодор. — А что же он, скажи на милость, означает?
— Ну, фонарь — он фонарь и есть… Никакой он не дух, а обычный светильник.
Такая отповедь сильно развеселила толпу, которой Линиодор уже малость надоел. Что там несет этот осел-платоник про божественный свет и тому подобное? Какой нормальный человек поверит, чтобы Верховный Разум, будто привидение, завелся в фонаре! На этом все сошлись и дружно восхищались Диогеном, за то что он выразился так ясно и с таким здравым пониманием вещей: нет ничего божественного в фонаре. Его наградили бурной овацией, а Линиодору не давали возразить — стоило ему открыть рот, как толпа принималась горланить:
— Фонарь — это светильник!
— Светильник, а не дух!
Диоген с оцененной по достоинству скромностью уклонился от почестей. Уходя, он потряс фонарем и крикнул, обернувшись через плечо:
— А я все ищу человека!
Толпа взревела от восторга. И Диоген еще долго упивался многоголосой хвалой:
— Он ищет человека! Ай да Диоген! Он ищет человека…
Перевод Н. Мавлевич
Улица Святого Сульпиция
Месье Норма торговал божественными картинками. Витрина его лавочки занимала четыре метра на улице Святого Сульпиция, а окна фотостудий выходили во двор.
Как-то раз, утром, подведя итог продаж, он взял рожок акустической связи со студиями и сказал в него:
— Попросите месье Обинара срочно спуститься в лавку.
В ожидании старшего фотографа он стал выписывать на бумажку столбики цифр, когда же тот пришел, сказал:
— Месье Обинар, я позвал вас, чтобы сообщить последние сведения о продажах. Должен сказать, показатели по Иисусам и Иоаннам Крестителям крайне низкие. Я бы даже сказал, весьма плачевные. За последние шесть месяцев продано сорок семь тысяч взрослых Спасителей против шестидесяти восьми тысяч, реализованных за тот же период прошлого года, а количество проданных Крестителей упало до восьми с половиной тысяч. Причем, заметьте, такое резкое падение спроса последовало сразу после того, как мы, по вашему настоянию, обновили фотооборудование, что потребовало серьезных затрат.
Обинар устало отмахнулся — видимо, его, в отличие от хозяина, занимали более возвышенные предметы.
— Кризис, — прошептал он бесцветным голосом, — это все из-за кризиса.
Норма вскочил с кресла и, побагровев, стал угрожающе наступать на Обинара:
— Нет, дорогой мой. Это гнусная ложь. В торговле такой продукцией кризисов не бывает. Какой у нас может быть кризис, когда люди ставят свечки, чтобы их дела пошли на лад, и стараются угодить Господу, заручившись его присутствием в своем доме!
Обинар извинился, и Норма, снова усевшись в кресло, продолжал:
— Вы и сами согласитесь, что неправы, когда узнаете, что продажа картинок на другие сюжеты ничуть не сократилась. Вот полюбуйтесь на цифры. Пресвятых Дев в три цвета — пятнадцать тысяч экземпляров. Младенец Иисус — тоже на стабильном уровне. Или взять святого Иосифа, Бегство в Египет, Терезу Малую… я ничего не выдумываю, цифры говорят сами за себя. То же самое со святыми Петром и Павлом. Выбирайте кого угодно, наугад, включая пусть даже не самых популярных святых. Вот, например, святой Антоний — пожалуйста, в прошлом году купили две тысячи семьсот пятнадцать, в этом — две тысячи восемьсот девять штук. Видите?
Обинар, перебирая картотеку, промямлил:
— Говорят, Христос становится непопулярным.
— Вздор! Я тут недавно повстречал Гомбета с улицы Бонапарта, так он сказал, что Христа берут, как никогда.
Обинар поднял голову и прошелся туда-сюда перед конторкой хозяина.
— Конечно, — вздохнул он. — Гомбет торгует только луврскими. репродукциями и с живой натурой не работает. Знаю, знаю, вы мне сейчас скажете: у нас новейшая аппаратура, хорошие цены, и нет никаких причин, по которым наши Христы продавались бы хуже, чем Девы Марии или Терезы Малые, поскольку мы делаем их с равным тщанием. Все я знаю…
Месье Норма обеспокоенно взглянул на фотографа:
— Неудачная композиция?
— Я в своем ремесле не новичок, — возразил Обинар. — Вы сами видели, какое я сотворил «Мученичество святого Симфориана»: ничего подобного и близко нет ни в одной другой студии.
— Так в чем же дело-то?
— Вы спрашиваете, в чем дело?! — Терпение Обинара лопнуло, он сорвался на крик. — Дело в том, что в Париже больше не найти ни одного Иисуса Христа! Днем с огнем не сыщешь! Кто сегодня носит бороду? Депутаты, министерские служащие да еще дюжина мазил-художников с бандитскими рожами. Ну хорошо, можно просто поискать какого-нибудь приятного на вид парня без гроша в кармане. Положим, мы его нашли и он согласился позировать. Теперь извольте простаивать еще две недели — ждать, пока он отпустит бороду, когда же наконец что-то у него отрастает, он становится похож на пройдоху-капуцина или на аптекаря в трауре. И так каждый раз! Только в прошлом месяце я перепробовал шестерых, а толку чуть. С апостолами и святыми такой мороки нет. Кто будет вглядываться в апостола? Старик — он всегда старик, подойдет любой, смазливых потаскух, которые вам запросто изобразят невинных дев, тоже пруд пруди.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
В одном из последних романов М.Эме, «Уран», описывается малоизвестный российским читателям период истории Франции — первые месяцы после освобождения от фашистской оккупации. На русском языке роман публикуется впервые.
Марсель Эме (1902–1967) — всемирно известный писатель, продолжатель лучших традиций французской литературы, в произведениях которого причудливо сочетаются реализм и фантастика, ирония и трагедия. В России М. Эме известен главным образом детскими сказками и романами. Однако, по мнению критиков, лучшую часть его творческого наследия составляют рассказы, в том числе и вошедшие в этот сборник, который «Текст» издает второй раз.«Марселю Эме удается невозможное. Каждая его книга может объединить, пусть на час, наших безнадежно разобщенных сограждан, растрогать самых черствых, рассмешить самых угрюмых.
В жизни героя романа Рауля Серюзье происходит чудо: из тридцативосьмилетнего респектабельного буржуа, примерного отца и преданного супруга он вдруг превращается в молодого красавца. Различные перипетии, забавные и грустные, которые приходится пережить Раулю в связи с неожиданной метаморфозой, и составляют содержание книги.
Марсель Эме (1902–1967) — французский писатель прозаик, драматург, автор комедий, романов, сказок и новелл.В сборник вошли лучшие рассказы писателя, большинство из которых переведено на русский язык впервые.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Земная жизнь Иисуса Христа, увиденная глазами человека двадцатого века. Автору удалось создать свои, совершенно неповторимые образы Христа, Иосифа, Марии, Иоанна Крестителя. В романе действуют многочисленные исторические персонажи, широко представлены детали быта Иудеи двухтысячелетней давности, и в то же время — это роман о сегодняшнем дне, о неизменных с момента сотворения мира человеческих страстях, о непостижимом во все времена Божием Промысле.
В книгу вошли романы «Любовь Жанны Ней» и «Жизнь и гибель Николая Курбова», принадлежащие к ранней прозе Ильи Эренбурга (1891–1967). Написанные в Берлине в начале 20-х годов, оба романа повествуют о любви и о революции, и трудно сказать, какой именно из этих мотивов приводит к гибели героев. Роман «Любовь Жанны Ней» не переиздавался с 1928 года.
Знаменитый автобиографический роман известнейшего французского писателя XX века рассказывает, по его собственным словам, о «предательстве, воровстве и гомосексуализме».Автор посвятил роман Ж.П.Сартру и С. Де Бовуар (использовав ее дружеское прозвище — Кастор).«Жене говорит здесь о Жене без посредников; он рассказывает о своей жизни, ничтожестве и величии, о своих страстях; он создает историю собственных мыслей… Вы узнаете истину, а она ужасна.» — Жан Поль Сартр.
«Ночь и день» (1919) — второй по времени создания роман знаменитой английской писательницы Вирджинии Вулф (1882–1941), одной из основоположниц литературы модернизма. Этот роман во многом автобиографичен, хотя автор уверяла, что прообразом главной героини Кэтрин стала ее сестра Ванесса, имя которой значится в посвящении. «Ночь и день» похож на классический английский роман: здесь есть любовный треугольник, окрашенные юмором лирические зарисовки, пространные диалоги, подробные описания природы и быта. Однако традиционную форму автор наполняет новым содержанием: это отношение главных героев к любви и браку.