Проходящий сквозь стены - [10]
Она трещала без умолку и, по рассеянности, все держала философа за руку. Диоген наконец дернулся, освободил руку и пошел дальше. Ему хотелось поскорее вырваться из паутины тесных закоулков, таких сумрачных, что свет фонаря лишь слегка рассеивал потемки.
Этот фонарь уже порядком осточертел кинику, он был бы рад погасить его или выкинуть куда подальше и на каждом шагу вздыхал:
— Первый раз решил положиться на умных людей и просчитался.
Чтобы попасть в более людный квартал, он свернул в зажатый между двумя рядами обшарпанных домов проход, где с трудом могли разойтись два пешехода. Все тут было завалено отбросами и нечистотами, так что Диогену приходилось ступать с осторожностью, держа фонарь у самой земли.
«Какая вонь, о боги, — думал он. — Я ищу человека и, похоже, уже напал на его след».
Наконец зловонная теснина осталась позади, Диоген вышел на широкую, обсаженную платанами дорогу, вдоль которой стояли скромные, но опрятные дома, портики, а между ними зеленели рощи. Тут царило мирное оживление, и в душе Диогена снова затеплилась надежда. Навстречу ему шли двое молодых мужчин. Оба красавцы, оба в изысканнейших нарядах. Под узкими туниками угадывалась затянутая в корсет из липовых дощечек талия, браслеты из золота и слоновой кости украшали обнаженные до плеча руки. Они томно ворковали, прильнув друг к другу, так что головы их, в венках из фиалок, соприкасались и крашеные белокурые локоны смешивались. Диоген двинулся прямо на них, демонстративно подняв фонарь, но они брезгливо отпрянули от него и дали пройти мимо.
— Ах, милый мой, что за мерзкий урод! Я весь дрожу — это грязное животное, кажется, меня задело!
Досада и стыд захлестнули Диогена, у него не хватило сил ответить колкостью, он сгорбился, опустил руки и поплелся дальше; горячий фонарь обжигал ему ногу, но он даже не чувствовал боли. Вдруг он увидел, что из ближайшей рощи, в полусотне метров от него, выходит Золигност, и в страхе перед новым конфузом готов был повернуть назад. Золигност Родосский был модным художником. Он объявился в Афинах всего с год назад, но уже получил столько государственных заказов, что не успевал справляться с ними, и знаменитейшие граждане сражались за честь позировать ему. Пока Диоген колебался, Золигност заметил его и издали замахал рукой:
— Любезный Диоген! Какая счастливая встреча!
Приободренный его радушием, Диоген картинным жестом снова поднял фонарь и с воодушевлением начал:
— О славнейший из живописцев!..
Но Золигност перебил его:
— Сами боги послали мне тебя! Представь себе, я ищу человека…
Диоген онемел — это уж было чересчур!
— Да, — продолжал художник, — я ищу человека, достойного позировать для моей грандиозной картины «Охота фавна». Но где найти подходящего фавна? Я обошел все улицы Афин в поисках модели, и вдруг явился ты, дражайший Диоген, с косматой бородой, кривой усмешкой и взглядом хищника, высматривающего добычу.
— Иди ты куда подальше со своим фавном! — разозлился Диоген. — Чтоб тебя фурии на куски разорвали! Чтоб ты сдох со стыда за свою гнусную мазню!
Отведя душу, но все так же досадуя, что затея его никак не удается, он широким шагом двинулся дальше и тут же увидел: к нему приближается целая толпа. На миг ему захотелось спрятаться за деревьями, ибо он узнал идущих в окружении почтительно внимающих им учеников Линиодора и Карафона, философов-платоников, над которыми не раз безжалостно издевался. Однако трусливо погасить огонь перед этим дурачьем было слишком унизительно. Поэтому, ругаясь про себя последними словами и все же не опуская горящего фонаря, он зашагал навстречу питомцам Академии.
«Ладно бы еще это были скептики…» — мелькнуло у него в голове.
Поравнявшись с Диогеном, молодежь приостановилась и с любопытством воззрилась на него. Он же пробрался прямо к двум философам, провел фонарем у них перед носом и мрачно сказал:
— Я ищу человека!
На его счастье, наставники-платоники ожесточенно соперничали друг с другом. Не успел Карафон скроить презрительную гримасу, как Линиодор расплылся в улыбке и, оглядев учеников, приветливо положил руку на плечо кинику:
— О достославный Диоген, как странно, что твоя суровая философия, предмет которой — низменная земная жизнь, неожиданно оказалась созвучной воззрениям нашего несравненного учителя! И где же точка, в которой они сходятся? Знайте же, вы все, кто слушает меня: эта точка — вершина платоновской мысли.
Меж тем слушателей вокруг Линиодора стало больше: на его громкие речи сбежались прохожие и жители близлежащих домов. Диоген, очутившийся в центре толпы, воспрянул духом — он наконец добился, чего хотел, и на радостях готов был обнять оратора. Линиодор же вещал под завистливым взглядом Карафона:
— Я говорю, что киник Диоген вознес свою философию до небесных высот учения Платона. Он ищет человека — ищет, заметим это, — с фонарем! А скажи, Диоген, какой смысл ты видишь в своем фонаре?
Линиодор замолк и улыбнулся Диогену, приглашая его дать объяснение. Киник пришел в замешательство, но надо было что-то отвечать — слушатели ждали.
— Я ищу с фонарем человека, — выговорил он. — Вот и все…
Толпе такой ответ не понравился, послышался ропот. Но Линиодор поднял руку, призывая к тишине, и снова взял слово:
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
В одном из последних романов М.Эме, «Уран», описывается малоизвестный российским читателям период истории Франции — первые месяцы после освобождения от фашистской оккупации. На русском языке роман публикуется впервые.
Марсель Эме (1902–1967) — всемирно известный писатель, продолжатель лучших традиций французской литературы, в произведениях которого причудливо сочетаются реализм и фантастика, ирония и трагедия. В России М. Эме известен главным образом детскими сказками и романами. Однако, по мнению критиков, лучшую часть его творческого наследия составляют рассказы, в том числе и вошедшие в этот сборник, который «Текст» издает второй раз.«Марселю Эме удается невозможное. Каждая его книга может объединить, пусть на час, наших безнадежно разобщенных сограждан, растрогать самых черствых, рассмешить самых угрюмых.
В жизни героя романа Рауля Серюзье происходит чудо: из тридцативосьмилетнего респектабельного буржуа, примерного отца и преданного супруга он вдруг превращается в молодого красавца. Различные перипетии, забавные и грустные, которые приходится пережить Раулю в связи с неожиданной метаморфозой, и составляют содержание книги.
Марсель Эме (1902–1967) — французский писатель прозаик, драматург, автор комедий, романов, сказок и новелл.В сборник вошли лучшие рассказы писателя, большинство из которых переведено на русский язык впервые.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Земная жизнь Иисуса Христа, увиденная глазами человека двадцатого века. Автору удалось создать свои, совершенно неповторимые образы Христа, Иосифа, Марии, Иоанна Крестителя. В романе действуют многочисленные исторические персонажи, широко представлены детали быта Иудеи двухтысячелетней давности, и в то же время — это роман о сегодняшнем дне, о неизменных с момента сотворения мира человеческих страстях, о непостижимом во все времена Божием Промысле.
В книгу вошли романы «Любовь Жанны Ней» и «Жизнь и гибель Николая Курбова», принадлежащие к ранней прозе Ильи Эренбурга (1891–1967). Написанные в Берлине в начале 20-х годов, оба романа повествуют о любви и о революции, и трудно сказать, какой именно из этих мотивов приводит к гибели героев. Роман «Любовь Жанны Ней» не переиздавался с 1928 года.
Знаменитый автобиографический роман известнейшего французского писателя XX века рассказывает, по его собственным словам, о «предательстве, воровстве и гомосексуализме».Автор посвятил роман Ж.П.Сартру и С. Де Бовуар (использовав ее дружеское прозвище — Кастор).«Жене говорит здесь о Жене без посредников; он рассказывает о своей жизни, ничтожестве и величии, о своих страстях; он создает историю собственных мыслей… Вы узнаете истину, а она ужасна.» — Жан Поль Сартр.
«Ночь и день» (1919) — второй по времени создания роман знаменитой английской писательницы Вирджинии Вулф (1882–1941), одной из основоположниц литературы модернизма. Этот роман во многом автобиографичен, хотя автор уверяла, что прообразом главной героини Кэтрин стала ее сестра Ванесса, имя которой значится в посвящении. «Ночь и день» похож на классический английский роман: здесь есть любовный треугольник, окрашенные юмором лирические зарисовки, пространные диалоги, подробные описания природы и быта. Однако традиционную форму автор наполняет новым содержанием: это отношение главных героев к любви и браку.