Проходная пешка - [17]

— Сделаем. А в курс дела меня введете, когда все будет готово. — Он положил список в карман. — Что вы думаете о Сарлинге?

Рейкс встал:

— По-моему, он ненормальный. Я уверен: его главный план — умопомрачительная затея, от которой волосы дыбом встанут, и без малейшей надежды на успех. С ним надо покончить. Но сначала заполучить досье и светокопии.

Рейкс уже ходил по комнате и сейчас остановился перед картиной. Перед ним была спокойная, безмятежная река, баржа под парусом медленно плыла по течению, вдали сквозь летний утренний туман проглядывала часовня. От умиротворяющего пейзажа, от того, что Бернерс снова рядом, Рейксу стало так легко, как не было все последние дни.

— Очаровательно, правда? — спросил Бернерс. — Это Джон Варли. Я купил ее на деревенском аукционе два года назад. — Потом, когда его мысли вернулись к теме разговора, он продолжил: — Согласен, Сарлинга придется устранить. Я начну копать под него, но мне еще многое нужно узнать — с вашей помощью. Сколько времени у нас в запасе?

— Не знаю. Судя по тому, как идут дела, месяца два, по крайней мере. Быстрее крупное дело просто не организовать.

— Насколько вы доверяете мисс Виккерс?

— Она боится Сарлинга и жаждет освободиться от него. Но ей не нравится мысль об убийстве.

— А кому она понравится?

— Мисс Виккерс должна помочь нам, но это уж моя забота. Не беспокойтесь.

— Не буду. Однако основные сведения мы можем получить только через нее.

Он скрупулезно перечислил все, что хотел узнать. Меон Парк. Подробный план дома и поместья. Сколько там слуг, их имена и привычки. Распорядок дня Сарлинга. Меры безопасности, сигнализация, место расположения сейфа. То же самое о доме на Парк-стрит. Еще ему нужен полный список основных предметов гардероба Сарлинга. Какие рубашки, шарфы, галстуки он предпочитает. Что ест. Подробности о его болезнях, приступах недомогания. Причуды. Имена его докторов. Стиль его работы. Имена его секретарей. Развлечения. Отношение к женщинам, и каких он предпочитает. Хорошо или плохо спит. На каких языках говорит, ездит ли за границу, есть ли у него там дома или квартиры… Словом, все. Сарлинг был пока полной загадкой, и Бернерс понимал, что не сможет его убить, не получив ответы на все вопросы. Чтобы уничтожить человека, с ним надо сжиться, почти полюбить его, а потом легонько подтолкнуть к смерти, да так, чтобы на воде не остались предательские круги. Он, Бернерс, испытал все это на собственной шкуре. За год до знакомства с Фрэмптоном он как-то раз подцепил незнакомца в баре Дорчестера. Тот пригласил его к себе, интересуясь, как думал Бернерс, делом. Но незнакомец только напоил его и попытался изнасиловать. Его, Бернерса, который не был ни гомиком, ни нормальным мужчиной — никем, просто бесполым эгоистом.

В отместку за унижение Бернерс два месяца глубоко в подробно изучал жизнь врага. И привел приговор в исполнение, как только суммированные наблюдения и факты сделали убийство безопасным. После он занял столик в ближайшем кафе, заказал булочку с изюмом, чашку кофе и не спеша перекусил, листая номер «Ивнинг Ньюс», тщеславно поддавшись желанию еще десять минут побыть рядом со смертью. Потом призрак предсмертных мук убитого покинул его навсегда. Сарлинга он будет обхаживать точно так же: досконально изучит, а потому полюбит его, как любил всякую подробно разработанную операцию, и никуда тот не денется — исчезнет, чтобы уже никогда не вторгнуться в его, Бернерса, рай. Он сказал:

— Когда уверитесь в этой девушке, дайте ей микрофотоаппарат. Мне нужны фотографии всего и вся и во всех ракурсах. Особенно сейфов в Меоне и Лондоне. Предупредите ее, пусть при нем не фотографирует. И даже камеру пусть при нем не носит — ни в лифчике, ни в чулке. Он человек с аппетитом. Один ее вид, одно движение рукой или ногой, самый невинный жест могут разбудить его страсть. Иметь при себе фотоаппарат в его присутствии ей нельзя.

— И все из-за одной проклятой пометки в каталоге… — проворчал. Рейкс.

— То же могло случиться и со мной. Маленькая черточка в каталоге мебели. Человеческая мания — самый страшный предатель. Вы, видимо, так и не обратили внимания на картины, что висели у нас в конторах якобы для пущей солидности? А ведь я покупал только подлинники. Несколько штук теперь висят у меня в доме. В принципе, нас могли заложить и они.

Рейкс ушел. Бернерс пообедал жареной вырезкой и свежим шпинатом — он не признавал консервированные или мороженые овощи. Ел Бернерс из тарелки обеденного сервиза на шесть персон, сделанного Российской Императорской фабрикой в 1843 году, с венком ярких цветов по краю и райской птицей в центре. Три года назад он купил неполный сервиз во Франции. С четкостью почти бессознательной он вспомнил, как впервые посмотрел сквозь тарелку на свет и увидел зеленый инициал «Н», увенчанный императорской короной Николая Первого. Захваченный воспоминаниями, подхлестываемый словом «императорский», которое никак не выходило из головы, он размышлял, как здорово иметь огромный дом, окруженный парком, жить в маленьком, но собственном мирке, ходить по саду, даже не замечая поток извечных приморских туристов; стоять одному на собственной земле и знать: если что-то здесь не понравится, можно и переделать.