Прогулки с Вольфом - [117]

Люди часто спрашивают меня, не страшно ли мне в лесу. Нет! Я чувствую себя там совершенно в своей тарелке. Чего мне сильно не хватает, так это хорошего попутчика, с кем можно было бы поговорить, живого человека, а не этой маленькой черной коробочки диктофона. Но приятно вспоминать о тысячах часов, когда я шел один, иногда по дороге, иногда по лесу, здесь и там. И мне нравятся походы в темноте, когда резкий контраст черных силуэтов с ночным небом отличается от сложных узоров и многочисленных оттенков зеленого, которыми наполнен лес днем. Ночью все звуки другие. В тишине ночи я не столько осознаю или вижу движение вокруг себя, сколько слышу. Когда я в лесу, я осознаю, насколько малы мы и насколько велик мир. Я вот сейчас слышу крики кинкажу, и это еще одно подтверждение тому, что я не одинок».

После Вольфа никто не провел столько времени в диких лесах вокруг Монтеверде, как Эладио Круз. Он родился в Сан-Луисе и подростком познакомился с общиной квакеров. Еще в молодости Эладио с его нежной душевной природой пришел к идее сохранения дикой природы. Он тихий наблюдатель и сознательный поглотитель знаний. И хотя он женат и у него есть дом в Серро-Плано, жизнь свою он провел в лесу, прорубая тропы и обходя их дозором, работая с биологами и с молодежью. В своей избушке в Пеньяс-Бланкас Эладио готов поделиться со студенческими группами своими вкусными блюдами и своими байками об истории этого региона. Его природные инстинкты и спокойный дух вели тысячи людей через дикие кущи и заросли. Когда он говорит о своем давнем друге, вы ощущаете глубину их дружбы и искренность взаимоотношений.

«Большинство людей теперь, так или иначе, зарабатывают на жизнь туризмом, развивающимся после возникновения заповедника. Когда заповедник только начинался, многие люди были недовольны Уилфордом. Когда мы выступили на защиту леса, люди, которым нравилось охотиться или которые желали рубить деревья, были очень сильно не согласны с Вольфом. У него случались конфликты с некоторыми людьми, хотя не со всеми. И сегодня есть такие, кто не желает понимать и принимать идею сохранения, но большинство местных живут в мире с охраняемой территорией. Вольф и я отлично ладили вместе в лесу. Вот мы спокойно идем по тропе. Никто из нас не станет паниковать, если мы вдруг собьемся с пути. Вместо паники мы, бывало, просто сядем, и выпьем кофе.

Я очень уважаю Уилфорда во всех отношениях. Он никогда не старел духом. Физическая сила у него теперь уж не такая, как раньше, когда энергии его, казалось, не было предела. Он постоянно был в пути. В последние годы, когда мы были в походе, он часто повторял: «Знаешь, Эладио, я уже не тот. Я чувствую, что больше не могу ходить, и я ни на что не гожусь». А я ему в ответ: «Буэно Уилфорд, ты все еще делаешь много всего и даже слишком».

Я всегда говорил ему, что не надо ходить в одиночку. Всю свою жизнь он уходил в лес один, если никого не мог найти, кто бы с ним отправился. Сколько раз он уходил махать мачете на тропу по ночам. Он говорил, что у него проблемы со сном. И если он не может спать, то и остальным не заснуть. Так что он мог отправиться на работу и тихо покинуть дом, чтоб никого не потревожить. Но мне это никогда не нравилось, потому что это очень опасно. Поход ночью — это вам не дневной поход. Но он говорил: «Не надо волноваться». Уверял, что всегда ходит осторожно и вернется домой позже, чтобы лечь спать.

Многие из моих друзей ходили в поход с Уилфордом и со мной, и все они испытывали к нему большое уважение и восхищение. Едва ли вы найдете кого-то другого, кто мог бы действовать в том же духе на такой трудной и одинокой работе. Пару лет назад мы с Уилфордом и Лукасом Рамиресом прошли через Пеньяс. Лукас — сильный молодой человек из Сан-Луиса, и он, подобно Вольфу, активный защитника леса. Однако в том походе он слегка нервничал, как и всегда во всех походах с Вольфом, который был намного старше его. Даже тогда Вольф был все еще полон энергии и мог ходить гораздо больше, чем сейчас.

В этом походе мы стали лагерем. Утром, когда мы с Лукасом направились расчищать тропы, Уилфорд остался в лагере, чтобы все разобрать и упаковать. Собирались отправиться домой ближе к вечеру. Мы с Лукасом вернулись, чтоб отобедать, а потом собрались уходить, хотели пойти вперед и продолжать расчищать тропу. В общем, мы допустили ошибку, уйдя раньше Вольфа. Мы думали, что он наверняка догонит нас, как он это делал всегда. Однако, когда почти стемнело, Вольфа все еще не было.

Начался дождь, такой сильный, каких я почти никогда не видел, невероятный потоп. Тут мы совершили еще одну ошибку. Вместо того чтобы кто-то из нас остановился и разбил лагерь, а другой вернулся к Уилфорду, мы оба пошли назад, возможно, опасаясь того, что могли бы обнаружить. Он недалеко отошел от лагеря, где мы спали в предыдущую ночь. Мы наткнулись на нашего друга. Оказалось, что он куда-то положил чехол своего мачете и долго искал его, поэтому ушел недалеко. В общем, мы нашли чехол, а затем пошли с ним к тому месту, где оставили наши рюкзаки. Теперь вокруг нас была непроглядная темень, и по-прежнему лил дождь. Место для лагеря было не очень удачным, поскольку поблизости не было воды для приготовления пищи. Но у нас не было выбора, кроме как устроить лагерь там.