Прогулки по Раю печали - [54]
Тут дедушка смеется, и Стах улыбается чуть виновато.
— Арис говорил, что вы преподавали мифологию.
— Преподавал, почему нет? Одно другому не мешает.
— А что вы изучали? Время?
Дедушка усмехается.
— Мифы.
— Ну не смейтесь… — просит Тим.
— Так я же говорю: одно другому не мешает. Часы, конечно, отсчитывают время, но они ведь им не управляют — и мной тоже. Время не относится прямо к часовому механизму, оно гораздо неуловимей. И если исправные часы работают всегда одинаково, время — оно же очень разное… Можно всю жизнь часами заниматься и по сути этой вещи не постигнуть. Да и жизни в целом.
— Время не встанет…
— Может, и не встанет. А часовой механизм все-таки внутри каждого есть. Вот, кстати, «мертвые» часы, внутри или на руках, или на стене, говорят, не к добру. Часы ведь должны ходить. А если стоят, они мешают двигаться вперед.
Тим обхватывает пальцами запястье и стихает.
— А вы птицами один увлекаетесь или в кого-то?
— Один…
— С детства?
— Вы смотрели «Возвращение к жизни»?
— Смотрел, — улыбается дедушка. — Отличный фильм.
— И там есть песня. «Птицы возвращаются домой».
— И песня отличная, — одобряет, — душевная. Я иногда до сих пор ее слушаю.
— И Матусовский отличный поэт.
— Да, этого не отнять.
— И он в этой песне написал все, что я мог бы о птицах сказать.
Дедушка, помолчав, кивает. Изучает Тима взглядом. А тот говорит тише, словно стесняется:
— Мне еще нравятся «Журавли» Агашиной…
— Да? А я не слышал. Ты по памяти начитаешь?
Тим берет паузу, обдумывая предложение, а потом… начитывает по памяти. И Стах открывает рот — демонстративно, для бабушки, которая тоже подкралась и слушает. Она улыбается, а потом тянет Стаха чуть назад, чтобы он не мешался под ногами, даже если он — позади ног. Стах упирается: тут Тим стихи читает, как он такое пропустит?..
Бабушка все-таки отходит, махнув на него рукой. А он идет и вслушивается в Тимов голос. Главный привередливый зануда идет по Эрмитажу среди золота, рюш, антиквариата — и читает стихи.
И экспонат у него теперь любимый есть.
Оставшись без дедушки, Тим вдруг вспоминает, что он в Эрмитаже — и вокруг золото, рюши, антиквариат. Вздыхает на картины французских художников — вот тут-то Стах его и ловит.
— Мне французское искусство нравится меньше, чем английское. Английское как-то сдержаннее, что ли?
— Может…
— Завтра поедем в Петергоф, — и мы с бабушкой что решили? — что лучше ближе к вечеру, когда ты отдохнешь и проснешься. Сначала в Нижний, а потом в Александрию. Так вот, Нижний — это парк французский, а Александрия — английский. И Александрия лично для меня приятней. Ну и там без золота…
Тим очень тихий и улыбается уголком губ утомленно. И все-таки поддерживает диалог:
— Ты не любишь?..
— Если мне предложат выбрать, золото или природа, я скажу: «Природа».
— И не прогадаешь: земля дороже стен…
Стах смеется, запрокинув голову, и возражает:
— Слушай, тут такие стены…
— Арис…
— А, ты — не буквально. Жаль. Я материалист.
Тим тянет уголок губ:
— А я идеалист…
— Так вот ты почему воротишь нос от всего мирского? Хотя картины тебя тоже не особо впечатляют.
— Нет, от них ворочу нос, потому что впечатляют. Я в них как… ну, «проваливаюсь». Особенно если какие-то масштабные…
Стах задумывается. Потом обгоняет Тима и щурится обличительно.
— Твой любимый художник?
— Ты будешь смеяться…
— Я скажу своего — обхохочешься.
Тим тянет уголок губ.
— Арчибальд Торберн…
— А что он писал?
— Он был анималист… Мне нравятся его птицы…
— А-а, — Стах улыбается. — С чего ты взял, что я засмеюсь?
— Не знаю… Похоже на помешательство?..
Стах думает и пожимает плечами.
— Нет, вообще-то, нет. Ты об этом мало говоришь.
Тим затихает. Отходит от туристов, возвращает себе пространство. Но Стах не отдает ему одиночество.
— А картины? Торберна или вообще?
— Ну-у… — Тим вздыхает. Подумав, сдается: — Наверное, самое банальное, что я мог полюбить в романтизме… «Странник над морем тумана» Каспара. Еще… «Миранда» Уотерхауса. Та, что семьдесят пятого, в белом платье… Она похожа там на Венеру. И, может, «Песня ангелов» Бугро… А, у Крамского — «Христос в пустыне». Мне еще у него нравится портрет Соловьева; я как-то увидел в книге, даже не помню какой, и не то чтобы мне нравился сам Соловьев… ну знаешь… — тут Тим запинается — и не объясняет. — Но Христос, конечно, лучше…
— Тиша, — смеется Стах.
— Нет, серьезно. Очень задумчивая картина.
— «Задумчивая картина».
— Арис…
— Нет, хорошо звучит.
— Ты смеешься.
— Ну и что? Я все время смеюсь. Ты просто никак не привыкнешь. Так почему ты, говоришь, Эрмитаж невзлюбил? Я из всего этого только «Странника» знаю.
Тим пожимает плечами.
— Я не невзлюбил… Просто людно… и как-то слишком?.. На тебя не давит?
Стах усмехается:
— Золотая клетка?
— Вроде того…
Они входят в очередной зал, где смотрят на картины «с интонацией элегичной мечтательности». И тут Тим находит, кого спросить:
— А твой любимый художник?
— Малевич, конечно. Что за вопрос?
Тим прыскает и чуть пихает Стаха локтем.
— Арис…
— А я вот, между прочим, не шучу. Малевич сказал: искусство может быть всем и может быть ничем. Потом нарисовал квадрат, оправдался в целых двух томах за свое злодеяние — и был таков. Я, как узнал, решил, что это он — мой любимый художник.
Приключения тролля-магистранта магического университета.
"На грани человечности" - эта книга знакомит читателя с подопечными землян элкорнцами, цивилизация которых сейчас находится в том переходном - от феодального к буржуазному - возрасте, когда Человечество начинает осознавать себя Человечеством. Главная героиня - землянка Суламифь Драгобич с детства мечтает о профессии наблюдателя, труднейшей для галактического конфедерата. Но лишь будучи внедрённой в подопечную цивилизацию под "легендой" воинствующей монахини сестры Вайрики, она на практике осознаёт, что выбор между решением самым рациональным, самым правильным и самым человечным - есть самый сложный нравственный выбор.
Добро пожаловать в «Доброе Сердце». В город, который знаменит своим серийным убийцей, по прозвищу «Похититель сердец». К жителям, которые привыкли к убийствам, через каждые три дня. В город, где главный монстр, работает полицейским, и где все покрыто тьмой. Разве может такое место стать еще хуже? Оказывается да! Все начинается, когда в городе появляется серийный убийца под номером два. Монстр, что поедает своих жертв. Огромный оборотень, под покровом всевидящей луны. Когда все газеты начинают писать лишь о новом убийце, забыв про «Похитителя сердец», и начинается новая война.
Транснациональная корпорация объявляет о том, что со следующего года станут возможны путешествия в прошлое и каждый желающий сможет посетить крепость в средневековой Руси. Два совершенно разных, на первый взгляд, человека — исследователь внеземных цивилизаций и доктор философии, который не верит в возможность путешествий во времени, — отправляются на поиски истины. Быть может, они смогут поймать за руку нечестных коммерсантов или даже найти то, что совсем не ожидают обнаружить.
Три человека. Три жизни. Три истории.Три истории, рассказанные от первого лица.Молодая красивая девушка с полной потерей памяти, постепенно вспоминающая свою жизнь.Смертельно больной психоаналитик, штурмующий Интернет в поисках пикантных знакомств.24-летний интернет-зависимый блоггер, с маниакальной настойчивостью преследующий девушку, которую любит.Каждый из них проживает свою собственную жизнь, видит и описывает реальность своими глазами. И однажды они встретились…Встретились и узнали ПРАВДУ.Интернет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.