Прогулки по линии фронта - [11]

— Вот это и называется мясорубкой войны. Кто эти люди, — он кивнул на кузов УРАЛа, — Из каких они подразделений — мы не знаем. Собираем, что есть. Мы молча постояли у грузовика еще несколько минут. Сергей-фотограф сделал несколько кадров и группа снова зашагала в полной темноте.

Через несколько минут мы оказались среди новых армейских палаток, от которых веяло теплом и жратвой. Тут сновали солдаты и офицеры. Кто-то курил прикрывая огонек ладонью. Вокруг все по-прежнему утопало во тьме. Кравченко откинул полог и мы вошли в офицерскую столовую.

Люди сюда приходили, занимали свободные столики, ели и уходили. Мы расположились на свободных местах и солдаты сразу же принесли нам первое.

После увиденного есть не хотелось. Но желудок нещадно урчал и волей не волей приходилось работать ложкой и челюстями. Разговор не клеился. Поминутно в столовую заходили офицеры и громко спрашивали, кто командовал таким-то подразделением или экипажем. Иногда люди откликались.

На мой вопросительный взгляд Сергей ответил: — Понимаешь тут все больше сборные команды были. Ведь комплектовали подразделения наспех. Экипажи танков зачастую знакомились перед самым выходом в Грозный. Мы, офицеры, еще более-менее друг друга знаем, а солдаты вообще никого. Так вот если кто и успевал познакомиться перед этой бойней теперь методом тыка выясняем личность погибших. Сам видел сколько их тут неопознанных.

Зашел очередной офицер: — Кто-нибудь помнит, кто был в экипаже девятой машины?

Из-за соседнего столика откликнулся офицер: — Я на восьмой шел. С девятой все погибли. Там наш прапорщик рулил. Кого ему дали не знаю. Спроси моих солдат. Они ведь одним этапом сюда прибыли, может они знают, кто на девятую попал?

Мы доели и пошли в свой вагон.

Водка еще оставалась, поэтому решено было продолжить вечер. Пока мы перекусывали и болтали о разных отвлеченных вещах в вагон вломился солдат: — Товарищ капитан, — обратился он к старшему, — Там в темноте кто-то идет по полю.

Мы выскочили из вагончика и подбежали к пулеметному гнезду. Обложенная мешками огневая точка, стояла на пригорке и как бы нависала над полем. На другой стороне стоял лес. Там сидели боевики. Все прислушались и явственно услышали скрип снега. Но кромешная тьма все надежно скрывала.

— Здесь капитан российской армии! — громко заговорил офицер в сторону поля, — Кто идет?

— Рядовой третьей роты! — донеслось из темноты.

— Рядовой ко мне! — по-уставному жестко скомандовал капитан.

Послышался учащенный скрип снега. Насколько позволяла глубина, безвестный рядовой быстро подошел к пулеметному гнезду и уставился вверх. Мы еле различали его фигуру.

— Ты чё там, боец, охуел? — спросил капитан, позабыв всякий устав, — Ты куда прешься?

— Нам приказали?

— Кто?

— Лейтенант, командир взвода.

— Чего-о-о?! Так ты там еще не один что ли?

— Никак нет, товарищ лейтенант приказал нашему взводу прочесать это лесок, — рядовой указал варежкой на противоположную сторону поляны.

— Вы там совсем охуели! — вскипел капитан, — Бегом к своим, я приказываю всем немедленно отойти назад, в расположение части. Там боевики бля! Подохнуть захлотели? Немедленно назад.

Рядовой козырнул и побежал во тьму. Офицеры возбужденно переговаривались, выясняя фамилию идиота лейтенанта. Неожиданно над полем взлетела осветительная ракета. Боец за пулеметом машинально передернул затвор. По полю, как на ладони, утопая в снегу двигалась в сторону леса цепочка солдат. Тотчас со стороны леса по ним ударили автоматные и пулеметные очереди.

— Огонь! — заорал капитан.

Наш пулемет ударил длинными очередями по лесу, стараясь заткнуть боевиков. Соседние огневые точки федералов также немедленно вступили в перестрелку. Люди на поле попадали и начали отползать. Интенсивность и густота стрельбы у них над головой была такая, что они даже не могли отстреливаться. По полю, вперемешку с матом, в обе стороны летали многочисленные ниточки трассеров.

Несмотря на то что уже почти вся боевая линия федералов ощерилась огнем, боевики не собирались так просто отпускать шедшие к ним жертвы.

— БМП сюда! Быстро! — скомандовал капитан.

Наша огневая тока была ближе всех к лесу. Поэтому огонь отсюда наиболее прицельный. С грохотом подкатили машины.

— К бою!

БМП выехали на позиции.

— Огонь!

Ударили башенные пушки. Со всех сторон над полем вылетали осветительные ракеты и освещали отползающих в спешке бойцов.

— Что тут блядь, происходит! — вылетел откуда-то из темноты полковник.

— Пытаемся подавить огневые точки боевиков, — отрапортовал кто-то.

— Кто приказал наступать? — негодовал он.

— Лейтенант какой-то, наверное из новеньких.

— Блядь! Я этого лейтенанта удушу на хуй! Собственными руками!

Рядом притормозил командирский УАЗик. Полковник обернулся на ходу:

— Сейчас артнаводчика пришлю, ебнем по ним артиллерией.

УАЗик мигнул красными огнями и пропал вместе с полковником.

Бой продолжался. Потихоньку, но пехотинцы все же выползали из-под огня. Но и бой вокруг них разыгрался нешуточный. Прибежал запыхавшись артнаводчик:

— Ну?! Где?! — просипел он простуженным голосом.

Все вытаращили пальцы в сторону леса.

— Ага! — сказал он хищнически, — Сейчас, блядь, погоди, ты у меня наешься металла!