Прогулки по Европе - [4]

Воскресенье 30-е. Появился Мишель Окутюрье, которому я позвонил. Едем вместе к Клоду Фриу. (С ними двоими я знаком по Москве – это были первые французские студенты, присланные по обмену в МГУ; но сейчас они уже работают – один в Тулузе, другой в Страсбурге, – и в Париже их можно найти только в воскресенье.) Оба в один голос говорят мне: «Тебе нужно поступить в Ecole Normale. Ты сейчас еще все равно не сможешь понять, почему это хорошо, – поймешь, когда поступишь».

Слушаем испанские народные песни в исполнении Жермен Монтеро. (Это единственная пластинка, которую я потом привез в Москву.)

Решаю: всё, чего не знаю, буду спрашивать, ссылаясь на разницу обычаев. Хорошо помогает. С языком немножко легчает.

Октябрь

Среда 3 октября 1956. Появился Анри Гросс, который тоже провел год в МГУ. Зовет меня к себе в Сен-Рафаэль, на Средиземное море.

Все время наталкиваюсь на русских таксистов. Один из них рассказывает: уехал в 1920 году – Галлиполи, потом Париж. С 1936 года переписка с родными оборвалась. Копит деньги, чтобы съездить в СССР – посмотреть. Но уезжать, конечно, не станет: здесь у него дом, огородик; брат женат на француженке, племянница уже почти не знает по-русски, да и брат сильно подзабыл язык. И шоферский заработок его устраивает. «Я сперва скучал, а теперь уж к Парижу привык».

В кино перед началом фильма показали документальный широкоэкранный фильм «Феерия в Бразилии» о карнавале в Рио-де-Жанейро. Понравился чрезвычайно – сильнее всех виденных пока что художественных фильмов. Снят буйно, фантасмагорически. Запал в душу. Много раз вспоминал его потом, например, когда смотрел «Черного Орфея».

4-е. Фриу отвозит меня в Ecole Normale и представляет вице-директору Прижану. Тот любезен, дикция артистическая, как на уроке французского языка. Фриу проводит меня по Ecole Normale, показывая все ее прелести и секретные закоулки. Знакомлюсь с золотыми рыбками в бассейнике внутреннего двора – les Ernests, по имени знаменитого историка Эрнеста Лависса, который был в 1904–1919 гг. директором Ecole Normale. Фриу объясняет, что здесь были и Пастер, и Ромен Роллан, и Шарль Пеги… Школу открыл Наполеон, чтобы готовить верные императору преподавательские кадры. Но она всегда отличалась левым направлением. Был даже случай, когда какие-то провокаторы вывесили над ней красный флаг. При всех революциях правительство начинало с того, что ее закрывало, – в 1848, в 1870. До меня начинает доходить, что место хорошее.

Прижан дает мне записку для библиотекаря школы: «Monsieur Zalizniak qui sera sans doute notre élève…» Сообщаю Фриу, что дело уже практически сделано: Прижан написал «без сомнения будет нашим учеником». Фриу смеется и мягко объясняет мне, что sans doute – это всего лишь «может быть»: французские выражения быстро изнашиваются. А «без сомнения» – это sans aucun doute.

Пятница 5-е. Вечером у нас в гостях Миша Васильчиков, из потомков старой эмиграции, с невестой Жаклин. От Жаклин – сильнейшее впечатление. Когда вошла – стало даже горько за то, что Бог так обидел женщину внешностью. И вот мы проводим вечер, и Жаклин в общении оказывается такой бесконечно обаятельной, что все очарованы. К концу вечера мы не верим своим глазам: да она же, оказывается, красива! Такой получился сверхнаглядный урок того, что такое французская красота.

Воскресенье 7-е. Кино: «Gervaise» Рене Клемана. Вечером, гуляя по темным улицам около Comédie Française, как-то задумался, замечтался – и лишь совершенным чудом успел козлиным прыжком отпрыгнуть назад от машины, которая выскочила на большой скорости. Оказывается, я был посреди мостовой. А водитель даже не успел начать тормозить. Когда я осознал, что произошло, уже исчезли даже его задние красные фонари. Вот, думаю, как быстро могла закончиться моя изумительная французская эпопея. Урок запомнил.

Вторник 9-е. Являюсь к Прижану и он ведет меня представлять самому директору Ecole Normale философу Ипполиту. Происходит нечто вроде изящной формы собеседования – о Паскале, о Пикассо и т. п.

Среда 10 октября. Иду, как мне велено в Ecole Normale, в Министерство иностранных дел. Адрес мне известен даже из советских газет: Ке д'Орсе. Этот совершенно условный звук здесь разворачивается в реальную длиннющую набережную Орсе; прохожу всю ее пешком. Никогда в жизни не бывал в учреждениях столь высокого ранга. Поражаюсь тому, что меня никто не задерживает и не проверяет. Без особого труда нахожу нужную комнату. Важная дама подробно допрашивает меня о всех моих прошлых и будущих занятиях; спрашивает даже названия курсовых работ! К счастью, Вячеслав Всеволодович Иванов снабдил меня списком всех парижских профессоров, у которых следует слушать лекции, – с твердым наказом: лекции надо выбирать не по тематике, а по лекторам. В результате дама дает мне рекомендательное письмо в полицию: «Avec ça ça ira tout seul» (с этим все пойдет как по маслу).

11 октября. В префектуре на основании письма от дамы за час получаю carte de séjour (вид на жительство). В посольстве выразили неудовольствие моей самостоятельностью: все подобные документы они получают (или не получают) для советских сами. Полагаю, что уже с этого момента я у них не на лучшем счету. Но за границей не орут на подданных как в Москве: мало ли что из этого может выйти…