Прогулки по Европе - [30]

Впервые в Неаполе. На вокзале в такси – и сразу начинается американский боевик. Машинами покрыто все видимое пространство; как они могут при этом хотя бы шевельнуться, непонятно. Спрашиваю таксиста: «Если сейчас, в два часа дня, здесь такое, то что же в 8 утра?» – «La guerra!» – с гордостью отвечает он. Каким-то образом он все же продвигается к краю площади – и ныряет в улочку, по моему представлению, едва ли не противоположную нашему направлению (я заранее изучил план на случай, если придется добираться пешком). «Как странно мы едем», – говорю. Смотрит на меня с легким проблеском уважения: «У нас коротким путем едет тот, кто никуда не спешит». Едем какими-то переулочками, тоже вовсе не пустыми, с непрерывными поворотами. Выскакиваем на улицу с трамвайными путями посредине. Таксист сперва идет по рельсам за трамваем, потом выходит левее, на встречные рельсы. Впереди встречный трамвай, и он уже отчаянно бренчит, но таксист блестяще завершает маневр обгона. И вот приехали. Благодарю таксиста за то, что познакомил меня с духом города мгновенно после приезда.

В гостинице немедленно звонок от Риккардо Пиккьо: «Через 40 минут синьорина Мораччи sarà a sua disposizione» (будет в вашем распоряжении). И красотка-аспирантка действительно тут же ведет меня на прогулку по городу. Вечером ужин в каком-то подвале: только что приехала в Италию ученица Лотмана Маша Плюханова (впоследствии постоянная итальянская жительница). Необычайно шумно и весело, швейцарско-французской ресторанной натуги не чувствую. Сердце компании – сам Пиккьо. Напоминает мне Якобсона (о котором много рассказывает); остроумен, язвителен, но не зол.

Среда, 10 утра – первая лекция (вообще о берестяных грамотах); полная аудитория – человек девяносто. Получилось довольно удачно, но недешевой ценой. После этого больше всего хотелось немедленно вернуться в гостиницу и расслабиться. Но куда там: сразу же ведут на новую прогулку по городу. Сумку велели оставить в университете: Неаполь есть Неаполь. Среди достопримечательностей – некая знаменитая пиццерия. «Ну, какую именно пиццу вы бы сейчас хотели?» Произношу долго не думая то название, которое встречалось мне в других местах, довольный уже тем, что я хоть одно нужное название знаю: pizza napoletana. Дружный хохот покрывает мои слова: как выясняется, это самое смешное, что можно сказать в Неаполе.

С ужасом думаю о том, что через час моя вторая лекция, а у меня уже совершенно подкашиваются ноги и изрядный дискомфорт в груди. Пытаюсь сказать что-то жалобное сопровождающим. «Ну, это не проблема! Идемте». И ведут меня в еще один подвал (как я понял позднее, просто их любимое кафе). Происходят какие-то переговоры, после чего мне приносят на донышке крошечной чашечки чуть-чуть чего-то почти черного. Не ожидая никаких разъяснений, я выпил, как всякое лекарство, залпом. Эффект был такой же, как со стаканчиком от Азазелло у мастера. Внутри меня что-то взорвалось, белый свет померк, язык отнялся. Кажется, ко мне бросились с водой. Постепенно жизнь все-таки вернулась. А на лицах окружающих была написана гордость.

И это зверское лечение действительно помогло: вторая лекция в 15 часов (для лингвистов, о древне-новгородском диалекте) прошла успешно. Но после нее полностью охрип. На сей раз уже решительно бросился в гостиницу и проспал мертвым сном до 11 вечера.

После этого, однако же, захотел еще прогуляться по вечернему городу и позвонил Пиккьо, живущему в той же гостинице. Он реагировал почти свирепо: «Погулять в 11 вечера?! Ни в коем случае! Самоубийц и без вас хватает!»

Красоток-аспиранток у Пиккьо не одна, и в четверг меня уже развлекает Марина ди Филиппо. У нее машина. «Куда поедем?» Выбираю Везувий и Помпеи.

Склоны Везувия покрыты желтым и красным – цветущим дроком (ginestra) и маком. Ginestra вдоль серпантинного подъема удивительно нежна и так соответствует какому-то априорному представлению о красоте Италии. Прошу Марину остановиться – чтобы сфотографировать и понюхать. Запах удивительный, очень тонкий.

(С чувством рассказываю потом об этом Джорджо Цифферу. Он улыбается. Подходит к полке и достает томик: Леопарди, стихотворение «Ginestra на склонах Везувия». «Это у нас хрестоматийное».)

До самого верха Везувия автомобильная дорога все-таки не доходит. Поднимаемся пешком. Следы цивилизации, увы, слишком обильны: склон у вершины довольно плотно покрыт жестянками и бутылками. Но вид сверху такой, что об этих мелочах забываешь. Неаполитанский залив виден весь целиком. Яркое солнце и легчайшая дымка. Неаполь – широкая оранжевато-розовая полоса вдоль дуги берега. Ближе к нам полоски поменьше – Геркуланум, Кастелламаре; вдали еле видимое Сорренто; на горизонте Капри.

Кратер в совершенно спокойном состоянии. Но все равно впечатляет какой-то угрюмостью и дикостью форм по контрасту с окружающим туристским раем. И невольно домысливаешь, как выглядела эта ныне холодная лава.

Марина отвозит меня вниз к Помпеям и уезжает. Впадаю в океан туристов. Но если постараться, можно все-таки отыскать и почти безлюдные закоулочки. Особенно притягательны улочки с табличкой «Проход воспрещен». Они по пояс заросли буйными травами, здесь полная тишина, жарко, в дальнем конце улочки чуть виднеется мягкий контур Везувия, и над всем этим нежный запах ginestr'ы.