Прогулка Лимы - [7]

Свет биолампы блеснул на мощных металлических ногах шагнувшего в проем киборга. Он был невысокий (даже не нагнулся, войдя в коридор) и очень широкий в плечах, с бугрящимися, налитыми силой мышцами торса. Перепуганный старьевщик стал отползать назад, забыв, что у него в руках ружье, которое он собирался пустить в ход. На стенах коридора скакали безумные тени от качающейся в его руках лампы. Киборг быстро подошел к старику, одним движением выбил у него из рук оружие и, схватив за ворот, потащил за собой, направляясь в глубь лавки. Следом зашли еще четыре киборга.

Пока его тащили, старик так и не выпустил из руки лампу. Когда киборг швырнул его к конторке, он сел, прислонившись к тумбе спиной, и прижал лампу к груди, словно она могла как-то его защитить.

Пятеро киборгов встали вокруг старика, угрожающе нависая над ним.

— Что… что вам надо, — запинаясь, проговорил тот, переводя взгляд с одного на другого, — вы знаете, кто я?..

Крайний слева, очень худой киборг с одной металлической рукой чуть нагнулся, схватил старика за плечо и сжал хромированные пальцы. Острая боль пронзила старика, и он закричал. Киборг отпустил, а потом сжал еще сильнее.

Когда туман перед глазами немного рассеялся, казалось, что прошла целая вечность, но напавшие все так же стояли вокруг, глядя на него сверху вниз. Руку он не чувствовал.

— Чего вы хотите, — прошептал он. — Купоны лежат в коробке вот здесь. — Старик кивнул на конторку.

— Куда она пошла? — вместо ответа спросил киборг в темных очках, стоявший прямо перед ним. Сиплый голос принадлежал именно ему. Видимых имплантов у него не было, и только армированные нейрошнуры, идущие от лысой головы к плечам, спине и рукам, говорили, что кибернетические части встроены в тело. Такая операция стоила дорого, и не многие могли позволить себе такую роскошь.

— Кто она? — спросил старик. — Я не совсем понима…

Вибронож завизжал и распорол ему ухо.

Старьевщик снова закричал и, схватившись за рану, повалился на бок, кровь засочилась между пальцев.

Лампа покатилась по полу.

Один из киборгов присел рядом, поднес вибронож к его лицу и, склонив голову на бок, посмотрел старику в глаза. У самого киборга они были разные — один настоящий, другой механический, причем не лучшего качества. Старьевщик стиснул зубы, и крик перешел в мычание.

— Теперь слушай, пока еще есть чем, — сказал лысый. — Час назад эта сучка распотрошила моего человека на том краю площади. У него в зрачки были встроены микрокамеры, и когда она снесла ему голову, та упала очень удачно и показала, как она зашла к тебе, пробыла в твоей сраной дыре пятнадцать минут, а потом вы мило попрощались. Теперь я хочу знать, кто она и куда пошла? Я знаю, кто ты — старьевщик, который всем продает информацию, и якобы поэтому тебя нельзя трогать, — он склонил голову, — ну тогда считай, что я покупаю у тебя эту самую информацию, и если ты не ответишь мне, то значит, ты просто бесполезная куча мусора.

— Я…

Вибронож приблизился к глазу. Старик видел размытый контур острого лезвия и слышал его гудение.

— За его импланты я выложил кучу денег, — процедил сквозь зубы киборг, — и очень… ОЧЕНЬ рассчитывал на него. Так что хорошенько подумай над тем, что ты сейчас мне скажешь.

Старик с трудом сглотнул, во рту пересохло.

— Ее… ее зовут Лима, — проговорил он, опустив взгляд.

— Ну?! — рявкнул киборг. — Куда она пошла?

— В музей.

— Какой музей? — удивился киборг. — Ты за кого меня принимаешь?! — в приступе ярости заорал он.

— Она… она сама мне так сказала, — запричитал старик. — Я больше ничего, ничего не знаю!

Киборг наклонился, схватил его за грудки и рывком поднял над полом. Сделав шаг вперед, он наступил на лампу, которая с хлопком лопнула, и светящиеся мягкие шарики, вылетев из нее, раскатились по полу. На воздухе они стали набухать, а потом резко сдуваться и гаснуть. Для этих организмов вакуум был средой обитания, и кислород убивал их в считанные секунды.

Киборг приблизил лицо старьевщика вплотную к своему, и старик увидел, что то, что он сначала принял за очки, на самом деле были вживленными многофункциональными полимерными экранами, служившими киборгу глазами.

— Сейчас я подсоединю к твоему шунту нейрошнур и прямо поверх кристалла сна запущу электрический заряд, — сказал спокойным и оттого страшным голосом киборг. — Он расплавится и выжжет тебе часть твоих прокисших мозгов. И будет делать это в течение нескольких часов, пока не испарится последняя молекула. Ты сдохнешь в таких муках, старик, что даже представить себе не можешь.

— Я ска-зал прав-ду, — выдавил старьевщик. — Так она са-ма мне сказала.

— Где она найдет музей, тупица?! Сейчас вся планета — один большой музей! — Киборг тряс старика как куклу. — ГДЕ?!!!

— Госпиталь…

— Что? — Киборг перестал трясти его.

— С начала войны там был госпиталь, а раньше… до войны, — старик говорил, поясняя, словно боясь, что его не поймут, — там раньше был археологический музей, это было давно, и музеем он пробыл всего две недели после своего открытия. Я знаю, знаю. Потом началась война, и его превратили в госпиталь. Почти все забыли, что это когда-то был музей.