Прогулка - [39]

— Ежики в среду, — напомнил Илья. С сожалением отклеился от перил и вдруг заорал в светлый квадрат улицы ответом на чей-то сердитый крик, — да тут я! Иду!

Снова обратился к Кире:

— У меня на вас большие планы.

Махнул рукой и протопал наружу.

Кира заперла двери. Качнулась было в коридор, пройти в кухню, в окно увидеть Илью, но его голос быстро удалялся, мешаясь с чьим-то мальчишеским, сердито ноющим. Не успею, поняла и ушла в комнатку снимать «улетное платье». Накинула халат, бухнулась на диван напротив зеркала и расхохоталась, вытирая слезы. Ежики. Двадцать один. И — большие планы.

* * *

«Доброго дня, Кира!

Спасибо вам за оперативность, серия пойдет в еженедельном обновлении сайта, ссылку я вам пришлю. Буду признателен, если в ближайшие пару дней вы составите небольшой текст с биографией, очень коротко, форма подачи любая, напишите, что посчитаете нужным. Образцы можете посмотреть на нашем сайте, у авторов текстов и фотографий.

По поводу оплаты. Вас устроит перевод на электронный кошелек? Если да, шлите номер.

И если вы не остыли в желаниях сотрудничать, то вот вам тема для следующего визуального размышления.

Желание и томление.

Уточню, это не заголовок, пусть вас не смущают сами слова, главное, сумейте сделать такой материал, какой сам их скажет.

С уважением

Олег.

PS. Признаюсь, я ждал текста к снимкам. И был несколько разочарован. Не хотите попытаться?»

Кира еще раз перечитала послание. Нахмурилась и прикусила губу. Попробовала улыбнуться. Получилось не очень. Кажется, загадочный Пеший начинает ее бесить. Отправляет на сайт, которого в свежем недельном прошлом не было в сети. И он, видите ли, разочарован. Что не вывернулась наизнанку. За еще непонятно какие деньги.

Но тут Кире пришлось признаться, деньги вовсе ни при чем. Если бы все прочее было нормально, она спокойно подумала бы о них. Но все заслонил сухой тон, и ни словечка похвалы, да вообще ничего о ее первой работе. А так старалась. И видела — вышло прекрасно, до мурашек по спине. Может быть, ее собственный вкус, такой конкретный и четкий по отношению к чужим творениям, отказывает, когда дело касается ее — Киры? И сотворив нечто, она станет носиться с дитятей, которое для родителя и свет в окне, и радуга в небесах? Не видя, что детка обычна, и даже посредственна…

Когда первая обида прошла, Кира слегка успокоилась, перечисляя оправдания сухости Пешего. Возможно, писал на ходу, не успел добавить деликатности. И насчет текста, он прав, кто там станет пыхтеть, доделывая чужую работу, пусть хорошую. И сайт. Если был на реконструкции, то вот перемою посуду, загадала Кира, уберусь в квартире, и сяду, открою, увижу. Почитаю, что и как авторы о себе. И в конце-концов, что, не сумею подобрать слова для снимков? Я столько их знаю. Книг перечитана вавилонская библиотека. Это азартно. Взять и удивить разочарованного редактора.

* * *

17.05.16

Азарт Киры иссяк изрядно после полуночи. Она сердито откинулась в кресле, моргая усталыми глазами. Ничего не получалось, со словами, которых, как была уверена, так много, что в любом нужном порядке она их соберет слету.

Слова собираться не хотели. И ладно бы становились криво и косо, чтоб поморщиться и удалить, подыскивая другие варианты. Нет. Вздымались над клавиатурой руки, топыря пальцы. Падало на белый фон первое слово. И все. Немедленно оказывалось фальшивым, будто дверь, приделанная к глухой стене. Никуда не вело. Никак не соединялось с картинкой, которая заведомо была лучше.

Кира злилась на себя, потом на Пешего. Не сразу. Сначала смирилась с тем, что слету не вышло. Кружила, прислушиваясь к себе, пробовала слова мысленно, как выбирала конфетку из тысячи разноцветных леденчиков. Ждала. Потом вставала и шла в кухню, отвлечься на обыденные дела. Покормила котов, вдруг захотела холодного молока с бубликом. В другой раз деловито, будто давно необходимо, аж пищит (еще одно семейное высказывание), набрала таз горячей воды и замочила в нем курточку.

Встряхнувшись, снова усаживалась, ожидая, вот сейчас. Слетит и сразу встанет, потянет за собой другие, всего несколько, но именно те. И будет это как дополнительная игра теней и света, когда двигаешь ползунки в редакторе изображений, еле-еле, микроскопически, заставляя рисунок приобретать волшебную глубину и прозрачность.

Со словами Кира имела дело всю свою взрослую жизнь. И любила их. Каждое для нее имело свой собственный вкус, соединяясь в комбинации, они вкус меняли, это было настоящим волшебством, пробовать, рассматривать, слушать. Читая, она отмечала и звучание фраз, и стройность абзацев, видела гармонию текста, собранную из мелодии произносимого, и мелодии помысленного. Будто не читала, а слушала, сидя в концертном зале и отличая в цельной мощной симфонии звучание отдельных инструментов. Это умение, которому Киру никто не учил, и которым она наслаждалась, а потому развивала сама, читая много и очень разное, оно использовалось ею, всегда частями, в работе. Требовалось то одно, и тогда она писала рецензии, или другое — редактировала чужие тексты. Или писала краткое содержание прочитанных толстых романов для некоторых книжных сайтов. Было время — брала учеников, подтягивая их по литературе. Но сама не писала никогда. Полагая — написанного и так запредельно много, к чему воротить подобное, если не можешь сказать совершенно нового. И еще, существуя в области уважения собственных желаний, а значит, чутко прислушиваясь к ним, понимала, не испытывает того, что называют «жаждой творчества». Жаждой, подчеркивала главный смысл слова, не сесть поупражняться, пописать, потому что, вдруг умею, а испытать острую необходимость, требующую утоления.