Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами - [54]

— Негодяй! — воскликнула Марджери.

Этого слова дикарь не знал и попыхивал только что закуренной трубкой с усердием истинного курильщика. Когда трубка раскурилась, он счел возможным продолжить беседу.

— Да — хорошая тропа войны — взял ружье; взял жену; взял два скальпа! Каждый день так не везет.

— И эта женщина обрабатывает твою кукурузу и готовит твою оленину? — поинтересовался бортник.

— Само собой — очень хорошо управляется с мотыгой — совсем не умеет готовить — оленье мясо сильно сухое делает. Надо учить делать хорошо. Бывает, проучу. Не все учит сразу, как белые ребятишки в школе.

— Быстрокрылый, а ты когда-нибудь видел, как белый мужчина обращается со своей скво?

— Само собой — видел, как он с ней возится — сажает в теплый угол — заворачивает в одеяло — дает ей оленины больше, чем ест сам, — видел много раз — ну и что? Все равно это не так, как надо.

— Ну, чиппева, что с тобой спорить — я согласен с Марджери и тоже думаю, что тебе вовсе не пристало иметь жену.

— Думаешь так же — почему не женишься? — спросил индеец без околичностей.

Личико Марджери вспыхнуло огнем; потом на ее щеках румянец сменился оттенком свежей розы, и она опустила глаза в сильном смущении. Восхищение бортника было отлично видно индейцу, но девушка, не поднимая глаз от земли, так ничего и не заметила. Однако эта непринужденная беседа была прервана самым неожиданным образом; каким именно, мы и сочтем своим долгом поведать в следующей главе.

ГЛАВА XI

Так суждено, коль сердца нет

В его груди и лед в крови,

То не от кого ждать в ответ

Слов утешенья и любви.

Пибоди

Беседу прервала Дороти: поднявшись на небольшой холмик, она вдруг увидела, что в устье реки входит лодка, и побежала со всех ног сообщить об этом бортнику. Последний, выслушав новость, немедленно поспешил своими глазами увидеть причину тревоги.

Каноэ шло с озера, где его подгонял слегка успокаивающийся ветер, и явно держало путь на север. В реку путники свернули, должно быть, чтобы приготовить себе обед, так как с каждой минутой озеро становилось спокойнее и плыть по нему на легком суденышке было вполне безопасно. Бурдон очень встревожился, увидев, что дикари с северного берега сигналят дымом незнакомцам в каноэ, так как он предвидел, что его враги получат возможность переправиться через реку, если вновь прибывшие направятся к ним. Этот план надо было разрушить, поэтому он сбежал к самому берегу в том месте, где не было рисовых зарослей, и, оказавшись на виду у незнакомцев, пригласил их причалить к южному берегу, который был ничем не хуже северного, да к тому же и ближе к лодке. Вскоре один из находившихся в лодке поднял руку в знак согласия, и лодка развернулась прямо к тому месту, где стоял бортник.

Пока каноэ подходило к берегу, все, в том числе и Быстрокрылый Голубь, собрались у воды встретить незнакомцев. Их было всего трое: двое гребли — один на носу, другой на корме, третий же сидел посередине в полной праздности. Бортник с помощью своей подзорной трубы мог рассмотреть посетителей, и вскоре спутники засыпали его вопросами.

— Кто они, Бурдон? — нетерпеливо спросила Марджери. — И зачем они сюда приплыли?

— На последний вопрос они ответят сами, однако гребец на носу каноэ — белый, солдат — или наполовину солдат, если судить по одежде. Посередке сидит тоже белый. Похоже, что это лицо духовное — да, это точно проповедник, хотя и привычный к лесным дебрям, судя по платью. Третий — краснокожий, это ясно.

— Проповедник! — повторила Марджери удивленно. — А что ему тут нужно?

— К дикарям отправляются многие миссионеры, как вы знаете, и этот, видно, один из них. Этих проповедников сразу узнаешь, с первого взгляда. Вероятнее всего, бедняга прослышал про войну и пытается добраться до населенных мест, пока скальп еще у него на голове.

— Его не тронут, — вмешался чиппева. — Знают, хочет добро — говорит про Великого Духа — индеи таких колдунов не обижают — можно не слушать, что говорит, — скальп брать нельзя.

— Рад это слышать, Быстрокрылый, — я уж было решил, что ничей скальп не уцелеет, если ты до него доберешься. А вот солдату что здесь понадобилось, а? Сдается мне, солдату есть чем заняться в гарнизоне, что в верховьях озера. Кстати, Быстрокрылый, а что ты сделал с письмом к командиру Форт-Дирборна, в котором сообщалось о войне?

— Жевал, как кусок табак, — отвечал чиппева, — да, все сжевал, чтобы потаватоми не взяли и не дали читать человеку короля Георга. Плохо в такое время хранить письмо.

— Вряд ли генерал, который дал тебе письмо, поблагодарит тебя за услугу.

— Благодарит — все равно; платит — все равно; теперь письмо не нужно.

— Откуда ты знаешь? Письмо могло бы предупредить гарнизон о нападении врага.

— Они уже там. Гарнизон все убиты, взяли скальпы, а другие взяли в плен. Слышал, как говорили потаватоми.

— Не может быть! И Макино и Чикаго — в руках врагов! Видно, Джон Бульnote 70 долго обрабатывал дикарей, что они так быстро собрались воевать!

— Точно — долгая работа, сколько помню. Про Великого Отца из Монреаля говорили всегда.

— Наверно, ты прав, чиппева; но вот и наши гости — посмотрим, что они нам скажут.