Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами - [53]

— Маленький — хорошо — он малыш; ему надо оленину — а скво сильный, привыкла ждать. Ей полезно.

Марджери откровенно расхохоталась, услышав эти правила индейской галантности, которые так точно отражали обычаи и законы краснокожих. Нет сомненья, сердце диктует свои законы даже самым диким народам, ибо природа вложила в нашу грудь чувства и страсти, которые нельзя утолить лишь удовлетворением собственных нужд и потребностей. Но ни один ярый сторонник американских индейцев не станет утверждать, что женщина занимает подобающее ей место в его системе ценностей. Что же касается Марджери, то несмотря на то, что ей пришлось долго сносить прихоти, пристрастия и непостоянный нрав пьяницы, она на себе испытала все преимущества женщины, которой посчастливилось родиться в истинном раю для женщин — в Новой Англии. Мы не слишком высоко ценим наследство, оставленное пуританами своим потомкам, если говорить о наследовании в области нравственности, манер и обычаев в целом; но есть некоторые особенности — нечто вроде приписок к завещанию, — которые безусловно достойны подражания во всех христианских странах. В частности, мы имеем в виду то уважение и почтение, каким они окружают своих женщин.

Мы говорим не об утонченных манерах или галантности светского обхождения; от этого после Плимутской скалыnote 67 и камня Бларни мало что осталось в наличности, и, быть может, чем меньше об этой части фамильного наследства будет сказано, тем лучше; но если мы спустимся на несколько ступеней по социальной лестнице и окажемся на уровне, где мы привыкли смотреть на людей попросту как на мужчин и женщин, то едва ли сыщется место на земле, где найдешь столь покровительственное, внимательное, разумное и по-мужски мудрое отношение, какое дарит в Новой Англии муж своей жене, отец — дочери, а брат — сестре. Живым и, при всех своих недостатках, замечательным образчиком этих достойных уважения правил был и Гершом. В трезвом состоянии он был неизменно ласков с Дороти, а за Марджери готов был в любую минуту положить свою жизнь. Последняя, откровенно говоря, имела на него большее влияние, чем его собственная жена; это она своей волей и своими упреками чаще всего отвлекала его от края пропасти, в которую он был уже готов сорваться. Какими-то тайными узами она привязывала его гораздо крепче к родному дому и больше всего напоминала ему дни юности и былой чистоты, когда они жили вместе под кровом отчего дома и на них равно изливалась любовь и забота их доброй матери. Привязанность Гершома к Дороти была непритворной и для человека, которого спиртное так часто делало похожим скорее на скотину, не лишенной постоянства. Но Дороти была не в силах вернуть его в воспоминаниях в такую даль, как это могла сделать единственная сестренка, которая делила с ним утро жизни под скромным, но уютным кровом.

В наши намерения не входит превозносить тот тип людей, которых принято называть «американскими йоменами»note 68, хотя мы никак не возьмем в толк, почему можно называть «вольными землевладельцами» кого бы то ни было в стране, незнакомой с неравенством людей перед законом. В нашей стране не больше йоменов и сквайровnote 69, чем рыцарей и дворян, хотя положение вещей менялось так мирно и постепенно, что общественное мнение и не приметило никаких перемен. Но, возвращаясь к представителям этого класса, а он существует в действительности и заслуживает какого-нибудь наименования, скажем: мы не из тех, кто рассыпается в похвалах, не оговаривая серьезных недостатков класса как в принципах, так и в манерах. И менее всего мы расположены ставить этих йоменов в положение привилегированного класса, как это делают некоторые титулованные государственные мужи в нашей стране, и снисходить до поклонения тельцу — отнюдь не золотому, кстати говоря, — которого сами же сотворили. В этих йоменах мы согласны видеть граждан, но никак не князей, для которых специально создаются благоприятствующие законы с целью отдать им отнятое у других. Но, снисходя к человеческим слабостям, надо сказать, что американские вольные землевладельцы представляют собой класс, который может по праву считать себя одним из первых среди прочих земледельцев. Он с каждым днем совершенствуется, не без помощи благоприятствующих законов, и если его не избалуют — а эта опасность ему грозит, потому что фракции наперебой стараются заслужить его расположение, а вместе с расположением и голоса, — если он избежит вышеназванной опасности, то вскоре и вправду станет близок к тому идеалу, который ему приписывает уже сейчас язык льстеца.

Для девушки, привыкшей к доброму отношению, как Марджери, чиппевайская теория обращения с женщинами была не только смешна, но и вызывала досаду, как мы увидим из ее дальнейших слов.

— Нет, ты недостоин даже иметь жену, Быстрокрылый, — воскликнула она, все еще смеясь, но готовая встать на защиту своего пола, — раз ты не ценишь нежность и заботу жены. Не знаю, найдется ли среди девушек-чиппева хоть одна, что захочет выйти за тебя!

— Его не надо, — хладнокровно возразил индеец, набивая свою трубку. — Уже есть скво виннебаго; мне хорошо и так. Стрелял ее другого мужа — снял скальп — она пришла в мой вигвам.