Профиль равновесия - [55]

За 97 лет смертельным исходом закончилось 5 нападений гризли на людей. Можно сказать «немного», если бы речь не шла о гибели человека. Особенно трагичным оказался случай в национальном парке Глейзер (штат Монтана), где в августе 1967 года медведь убил двух женщин. Это заставило администраторов и ученых по-новому взглянуть на проблему «человек — медведь».

Стало очевидным, что в некоторых национальных парках косолапых стало слишком много. Так, «емкость» Йеллоустонского парка не превышает 200 гризли, а в конце 50-х годов их было там около 500. Испытывая недостаток в корме, они стали постоянными посетителями кухонных свалок. Голод и «уверенность» в отсутствии опасности со стороны человека позволили развиться у них агрессивным стремлениям.

Охране национальных парков уже в течение многих лет вменялось в обязанность выслеживать «неблагонадежных зверей», прогонять их из населенных мест, а возвратившихся обратно отстреливать. В том же Йеллоустонском парке ежегодно уничтожали до 34 беспокойных черных медведей и гризли. Все это, однако, не дало ожидаемых результатов.

Ученые пришли к выводу, что главное — не допускать появления перенаселенности медведей в национальных парках, своевременно регулировать их численность. Запрещена подкормка медведей на кухонных свалках и у дорог. Надеются, что эти меры восстановят нормальные взаимоотношения между человеком и медведем; последний будет жить в отведенных ему местах, но держаться на почтительном расстоянии от нас. Да и мы должны помнить, что панибратство с дикими хищниками весьма опасно. Достаточно вспышки плохого настроения у нашего давнего лесного знакомого — и мы уже не успеем пожалеть о чрезмерной доверчивости…

Вне заповедников и национальных парков необходимая дистанция между медведем и человеком поддерживается при помощи охоты. Медведю в таких условиях и в «голову не придет» стоять у дороги и выпрашивать подачки у прохожих и проезжих. Но случается иногда, что обычно миролюбивые и осторожные звери становятся агрессивными и очень опасными. В чем причина превращений? Разумеется, голод.

В отдельные годы тайга не родит ни кедрового ореха, ни ягод, снижается численность дичи. Не успевшие «запастись» на зиму жиром, голодные и злые, медведи не залегают в берлоги, а бродят по тайге в поисках любого корма, дерутся друг с другом, поедают побежденных противников. В это время встречи с шатунами не сулят человеку ничего хорошего. Резко учащаются случаи нападения медведя на человека. Одиночка охотник с дробовиком, геолог, заснувший в спальном мешке у костра, запоздавший сельский школьник… Да, страшными становятся в такую пору медведи. Голод на обширных территориях тайги был в 1961–1962, 1968–1969 годах. Эти годы отмечены значительным усилением агрессивности медведей.

Бессилен ли человек перед такой опасностью? Конечно, нет. Предсказать появление шатунов можно за два-три месяца до наступления зимы. А предсказав, принять необходимые меры: запретить охоту в тайге, в одиночку, предупредить местное население, организовать бригады по истреблению шатунов и т. д.

Побаивается таежный люд медведей и не в пример легкомысленным туристам относится к ним серьезно: при встрече уступит дорогу, зря не зацепит, снаряжаясь на медвежью охоту, возьмет надежную лайку, верного компаньона, проверит, как заряжены патроны. Но и пошутить на медвежьи темы не прочь люди, живущие в таежных селах и на заимках. Рассказы о медведях, об их проделках — неистощимый источник развлечения для охотников, рыболовов, лесорубов.

Об одном занимательном случае поведал как-то нам старожил с реки Нижний Васюган, что течет на севере Томской области. Это бывший речник, водил по Васюгану и Оби катера, самоходные баржи. Плыл он как-то на катере по Васюгану. Дело было в начале лета, вода уже почти вошла в берега, но холодной была изрядно. Команда состояла из четырех человек.

— Огибаем лесистый мыс, — рассказывал старик, — видим, кто-то в воде плещется. Солнце навстречу, глаза слепит, сразу не разберешь кто. Ребята заохали: «Во, братцы, храбрый какой, вода ледяная, а он купаться полез!» Вдруг моторист как завопит истошным голосом:

— Ребята, да это медведь через Васюган перебирается!

Ну, рулевой сразу наперерез косолапому, а остальные, кто за багор хватается, кто топор из каюты тянет. Подкатили к медведю на самой середке. Он было от нас, да разве от катера увернешься? Рулевой ему перед носом борт поставил, а команда давай цеплять зверя баграми. Прямо ополоумели все, не знают, что делают.

И вдруг не успели мы и глазом моргнуть, как он из воды поднялся, лапами борт обхватил — и шасть в катер! Один багор, словно спичка, лопнул, второй — в воду.

Что и говорить, и мы медлить не стали. Медведь в катер, а мы с него в разные стороны, как лягушки, попрыгали. Плывем и оглядываемся, за кем медведь вдогонку кинется. Рулевой наш, моряк бывалый, все ныром уходил: высунет голову, глотнет воздуха и опять под воду. У самого берега штаниной за корягу зацепился. Потом рассказывал, почудилось ему, что медведь догнал его и за ногу тянет. Сердце екнуло, хотел крикнуть — вода в рот полилась. Чуть не захлебнулся.