Профиль невидимки - [22]
Качели параллелограмма поведут датчик с иглой не строго прямо, а будут задирать его чуть кверху. Пусть это будет совсем чуть-чуть. В других приборах это, может быть, и не столь существенно и отклонение можно учесть. Но в их задуманном приборе это «чуть-чуть» вырастает в громаду. Там, где счет ведется на десятые и сотые доли микрона, там совсем иначе выглядит наше обычное «чуть-чуть». Вся картина поверхности предстанет в искаженном виде. Кривой профиль.
Представьте, что, ощупывая предмет, вы все время тянете палец куда-то вверх. Какое же это будет ощущение? Самообман! Так и палец-датчик - с помощью «качелей» он будет нащупывать совсем не то, что есть на самом деле.
Только самый строго прямой ход всего датчика с иглой может сообщить прибору то осязание высокой точности, ради которой и было все это затеяно. Параллелограмм такого хода дать не может, хоть умри. Так что же, заколдованный круг? Ползун дает строго прямолинейный ход, но страдает вибрациями. Плоскопружинный параллелограмм, напротив, свободен от вибраций, но не дает прямолинейного хода. А где же такое плечо, чтобы совместило оба достоинства - и плавность и прямой ход?
Готового примера Клейменов не находил ни в литературе, ни в знакомых ему по заводу конструкциях. Известное уже не годилось. Надо было что-то придумать, придумать что-то еще не известное. О, какой это совсем другой шаг! Что там учебные экзамены, дипломная работа! Вот оно, настоящее испытание, ему, конструктору, испытание на самостоятельность: придумать что-то еще не известное, такое, чего еще не было.
А он ничего не мог придумать. Сидел за своим столом среди конструкторского зала, словно плывущего в тихом гудении на парусах чертежных досок, и в голове лишь обрывки неясных мелькающих мыслей, словно все закружилось от этих качелей параллелограмма. Перед ним - белый лист чертежной бумаги, совсем нетронутый лист и до ужаса чистый, когда не приходит никакого решения.
Если вы заметите, как молодой конструктор в рабочее время загляделся в окно, не думайте .непременно, что он просто тоскует по хорошей прогулке. Нет, глядя туда, где ветер раскачивает ветки, он представляет себе качание другое. Вперед - назад, раз - два… Все те же качели параллелограмма. Как с ними быть?
Если вы заметите вечерком в троллейбусе или в трамвае, как молодой человек скользит рассеянным взглядом за движением улицы, не думайте непременно, что это просто отдыхающий после работы пассажир. Нет, он ищет там, в пробегающих мимо машинах, что-нибудь такое, что могло бы подсказать ему секрет нужного движения - плавного и совершенно прямого.
Мысль об этом почти не отпускала его.
Как раз в те дни Георгий Иванович сообщил новость: кажется, получит ход их просьба о помощи института. Есть надежда.
- Очень хорошо, - сдержанно ответил Клейменов и, ни о чем больше не спросив, поспешил отойти от стола главного конструктора.
Что с ним? Вот то-то и есть, что он ничего не может придумать.
ДВОЙНИК В ЗЕРКАЛЕ
Странно, как иногда приходит мысль. Та самая мысль, которую напрасно ловишь долгие дни в служебном усердии то за чертежной доской, то за стопками специальных книг и журналов. Мысль-то пришла словно неожиданно, в обстановке, совсем далекой и от завода и от конструкторского стола.
И знаете, что помогло? Зеркало. Простое складное зеркало, перед которым он брился, собираясь в воскресенье с женой в театр. Он брился, а оттуда, из зеркала, глядел на него второй Клейменов, такой же худой, светловолосый, с такими же длинными жестами. Точный двойник. Клейменов отвел правую руку - и там, в зеркале, двойник тоже отвел руку, только левую. Клейменов отступил назад - и там другой отступил на столько же, но в противоположную сторону, туда, за зеркало. Двойник все повторял за ним, только как бы с обратным знаком. Двойная игра в зеркальном изображении.
- Ты скоро? - торопила жена.
- Сейчас, сейчас.
Он положил зеркало плашмя и, взяв бритву горизонтально, стал проделывать странные манипуляции. То поднимал, то опускал бритву над зеркалом.
Бритва - вверх, а там, в зеркале, бритва опускается куда-то вниз, будто под зеркало. Бритва - вниз, а там бритва-двойник идет навстречу, наверх. Точное повторение, только все наоборот. Вверх - вниз, вниз - вверх…
- Ну, что ты? Опоздаем!
- Иду, иду! - развеселился он вдруг отчего-то.
В театре во время антракта он вытащил билет из кармана и быстро карандашом набросал на обороте несколько небрежных, торопливых штрихов. А на следующий день у себя, за конструкторским столом на заводе, уже снимал чертеж по всем правилам с того, что было на театральном билете и на что навело его изображение в зеркале. Зеркальный принцип устройства механического плеча.
Все тот же параллелограмм должен лежать в основе. Но не простой, а особенный! К одному параллелограмму пристраивается снизу еще второй, точно такой же, только в перевернутом виде. Зеркальный двойник. Теперь датчик с иглой должны тянуть как бы сразу два плеча-параллелограмма: качели обычные и качели перевернутые. И что же? Если один параллелограмм будет тянуть чуть кверху, то второй, зеркальный двойник, будет ровно на столько же оттягивать книзу. И тогда ведущий стержень потащит датчик с иглой строго по прямой линии. Прямо, плавно, без вибраций. Именно так, как необходимо для верного ощупывания гребешков. В этом вся соль.
