Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе - [85]

В начале 30-х годов возрос интерес английской студенческой молодежи к коммунистическим идеям. Этот процесс затронул и оплот консервативной элиты Англии, каким в те годы являлся Кембриджский университет. За годы обучения в нем Ким Филби впервые столкнулся с настоящим коммунистом. Им был Морис Добб, профессор экономики и, возможно, первый ученый в Великобритании, который в 1920 году формально вступил в коммунистическую партию. Добб сыграл большую роль в распространении коммунистических идей в Кембридже и в 1931 году основал первую коммунистическую ячейку при университете. Он немало сделал и для популяризации Советского Союза среди английской молодежи.

Другой заметной фигурой в коммунистической организации в Кембридже был Дэвид Гест, однокурсник Кима Филби. Он включается в активную работу коммунистической ячейки университета и вскоре становится одним из ее неоспоримых лидеров. Благодаря его неутомимой энергии, деятельность коммунистов в университете, которая раньше была лишь фрагментом общей политической активности студентов, выдвинулась на первый план. Это способствовало быстрому росту ячейки. В числе вновь вступивших в коммунистическую партию был друг Кима Гай Берджесс и Дональд Маклин, с которым в те годы он был едва знаком. Оба выделялись незаурядными ораторскими способностями и в ходе дебатов в литературных, философских кружках, на политических митингах открыто отстаивали свои коммунистические убеждения. Оба горели желанием подкрепить свои идеи практическими делами. Хотя его друзья вполне определили к этому времени свои политические симпатии и встали на путь борьбы, Ким все еще оставался социалистом.

Он вспоминал: «Вопрос, который я продолжал задавать самому себе, был в том: что я могу сделать, чтобы изменить положение дел. Я считал, то что случилось в Англии, представляло, вероятно, чисто британское поражение левых сил, а не поражение в более широком масштабе. Тогда я принял решение отправиться в путешествие и посмотреть, как обстоит дело в других странах».

Ким совершает поездки в Германию, Францию, Венгрию, Австрию. Часто в этих поездках его сопровождал старый школьный друг Тим Майлн. Однокурсник Кима Джон Миджли, впоследствии редактор лондонской газеты «Экономист», вспоминал, как в марте 1933 года, вскоре после пожара в рейхстаге, он встретил Кима в Берлине. Однажды во время совместных прогулок по городу они наблюдали фашистские погромы магазинов и лавок, принадлежавших евреям. Возмущенный Ким стал объяснять толпившимся зевакам, то подобные безобразия неслыханны в Англии. Подошедшие нацисты в униформе со свастикой на рукаве стали угрожать молодым англичанам расправой. Подобные сцены угнетающе действовали на Кима. «Мне стало ясно, — рассказывал Ким о впечатлениях тех далеких дней, — что положение в других странах было такое же плохое, как и в Британии. То, чему я был свидетель, говорило о провале капиталистической системы. В Германии свирепствовала безработица, фашизм, рабочему классу приходилось туго. Социал-демократы не производили никакого впечатления. В то же время прочной базой левого движения оставался Советский Союз. Я все больше чувствовал, что он должен быть сохранен любой ценой».

На митингах, в ходе политических дискуссий в Кембридже, которые Ким посещал незадолго до окончания университета, он постоянно ощущал, что так же думают и многие студенты. «Советская Россия все сильнее захватывала воображение молодых людей Англии. В то время как капиталистический Запад впал в состояние глубочайшей экономической депрессии, в России всем была предоставлена работа. Для мыслящих людей на Западе Советский Союз был привлекателен также благодаря значительным достижениям в области культуры. Россия дорожила своими учеными, в то время как на Западе они были без работы», — так описывал обстановку того времени английский писатель Патрик Сил.

Другим важным фактором, способствовавшим росту симпатий английской молодежи к Советскому Союзу, был откровенно антисоветский курс правительства Великобритании. Профессор истории Эдинбургского университета Кирнан, который так же как и Ким Филби познакомился с марксистскими идеями в годы обучения в Кембридже, писал по этому поводу: «Каждому, кто располагал разумом, было ясно, что главная цель британской политики состояла в том, чтобы направить перевооруженную Германию на Восток. У меня, например, в ту пору отъявленного анархиста, не оставалось никаких надежд на порядочность или честность какого-либо правительства. И я легко могу себе представить, что у людей, подобных Филби, Берджессу и Маклину, подобное же отвращение могло привести к более активному противодействию и большая часть вины за это лежала на истеблишменте, частью которого они были…»

К лету 1933 года перед Кимом Филби встал вопрос: что делать дальше? Какой путь избрать? То, что это должен быть путь борьбы за коммунистические идеалы, — сомнений не было. Но что надо сделать для этого практически? Вот как объяснил свой выбор сам Ким в Москве много лет спустя: «В самый последний день в Кембридже я решил, что стану коммунистом. Я спросил Мориса Добба, преподавателя, к которому я относился с уважением, что я должен для этого сделать. Он дал мне рекомендательное письмо в коммунистическую группу в Париже, совершенно легальную и открытую группу. Те, в свою очередь, переправили меня в коммунистическую подпольную организацию в Вене. Положение в Австрии достигло критической точки, и эта подпольная организация нуждалась в добровольцах».