Профессионал - [31]

Следствие подходило к концу. Кусенев обрабатывал обвинительное заключение, после чего материалы дела передаст в суд. Комиссионные проверки, поездки, допросы, встречи, переживания — все это осталось позади. Совсем скоро в деле будет поставлена последняя точка. Для ознакомления с материалами уголовного дела Кусенев приехал к Трубину в следственный изолятор. Одев очки, тот хмурится, то и дело поправляет волосы, что-то обдумывает. А подумать есть над чем: по совокупности статей за дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом, за мошенничество в виде незаконного получения пенсии по инвалидности и двоеженство ему светит не менее восьми лет лишения свободы. Но это будет несколько позже, а пока он читает, думает, делает для себя выписки.

Прочитав заключение, Трубин потер ладонью лицо и мрачно уставился на Кусенева.

— Что-то не так? — спросил тот.

— Да нет, все по закону, можно сказать без перехлеста.

— У вас ко мне есть какие-то претензии?

— Нет, придраться не к чему. Я ведь поначалу думал, что не выдержите и сорветесь. Терпеливый, однако. Но это не для протокола.

— Спасибо на добром слове.

— Наверное, торжествуете, что несостоявшегося кандидата наук упекли за решетку?

— Это работа. А радоваться, собственно, нечему. Куда лучше было бы, если б не погиб под колесами вашей машины мальчишка и не было бы всего остального, за что вам придется отвечать перед судом.

Трубин опустил голову. В тусклое окно следственного кабинета светило осеннее солнце. Конец бабьего лета. Скоро оно кончится и начнется слякоть, непогода. Подняв голову, Трубин бросил тоскливый взгляд на луч света, пробившийся в комнату через зарешеченное окно. С обреченностью в голосе произнес:

— Я ведь в ноябре должен был защищать кандидатскую диссертацию. Всего-то и осталось полтора месяца.

— Диссертацию придется отложить, — пожал плечами Кусенев.

Чисто по-человечески ему было жаль Трубина. Тот еще не представлял, в каких условиях ему придется жить не месяц и не один год. И что он, в конце концов, выиграл своей хитростью, наглостью и самоуверенностью? Да ничего. Наоборот, все потерял. Рассчитывал, что вывернется, — не получилось. Думал, что друзья помогут, а они отвернулись. Но кроме жалости в душе Кусенева к нему еще не угасла и неприязнь. Это сейчас он стал сговорчивым, а как вел себя раньше? Не забыть слов заплаканной учительницы. Он, Трубин, издевался над своей второй женой, москвичкой Никитиной. В обход всех правил и законов решал только свои личные вопросы, на остальное ему было наплевать. Трубин мог бы принести людям и еще немало горя. А чему он мог научить молодежь в институте? Как подличать и обманывать друг друга? Что ж, сам заварил кашу, сам и должен расхлебывать.

Кусенева сейчас волновали другие вопросы. Завтра же на имя начальника УВД он подготовит предложение о проведении служебных проверок в ряде райотделов и напишет предписание в горздравотдел. Те, кто помогали в незаконных действиях Трубину, должны быть наказаны. Не затягивая, надо найти время и встретиться с Ниной Николаевной, рассказать ей, чем все завершилось. А главное, можно будет вплотную заняться другими делами — их столько подвалило.

* * *

…Прошло восемь лет — как раз на этот срок был осужден Трубин. Кусенев по-прежнему работал в следственном отделении по расследованию дел о дорожно-транспортных происшествиях. Как-то в середине дня дверь без стука открылась, и в кабинет молча вошел мужчина с бельмом на глазу. Не спрашивая разрешения и не поздоровавшись, он сел на стул. После продолжительной паузы усмехнулся:

— Узнал?

— Да, Алексей Семенович, узнал, с возвращением вас, — спокойно ответил Кусенев.

Пауза вновь затянулась, наконец Трубин с горечью в голосе спросил:

— Так за что же пришлось отсидеть столько?

Кусенев пожал плечами:

— А разве за это время вы так ничего и не поняли?

Вздохнув, Трубин признал, что все-то он понял: заплатил бы учительнице за похороны племянника и ничего бы не было, но сгубила жадность. После этого встал и молча вышел из кабинета.

Рассказ девятый

Полтора года жителям южных районов Воронежской области не давала покоя дерзкая бандгруппа. Бандиты грабили магазины и почтовые отделения, захватывали кассы правлений колхозов и совхозов. Действия преступников отличались наглостью и непредсказуемостью. У них были свои методы налетов и свой почерк ограблений. Они заблаговременно изучали охрану объекта и узнавали, чем можно было там поживиться. Перед налетом угоняли автомобиль с повышенной проходимостью. Кражи совершались ближе к полуночи — чаще в ненастную погоду, когда до населенного пункта добраться было непросто.

Впервые банда заявила о себе ограблением районного общества рыболовов и охотников. Преступники завладели тогда тысячами патронов к ружьям, большим количеством пороха и дроби. После этого кражи участились. Действия бандитов были четкими и быстрыми: выстрелами из ружья прогоняли сторожа (в основном это были старики), тросом срывался дверной запор, топором обрубалась, если имелась сигнализация, затем забирались деньги, спиртное, и все, что представляло хоть какую-то ценность. Загрузив машину, преступники скрывались, а сторож бежал извещать милицию об очередном ограблении. И так раз за разом, причем в самых неожиданных местах.