Проект «Ватикан» - [16]

— Присаживайтесь, доктор, отдыхайте, — сказал Экайер Теннисону. — Чувствуйте себя как дома. Кресло очень удобное. Выпьете чего-нибудь?

— Не найдётся ли у вас скотча?

— У вас неплохой вкус, — улыбнулся Экайер. — Где вы отведали скотч? Этот напиток мало кому известен. Разве что немногим старикам…

— С этим божественным напитком, — сказал Теннисон, — познакомил меня капитан «Странника». Он сказал, что это напиток Древней Земли.

— А, капитан. Он снабжает нас. Привозит несколько ящиков с каждым рейсом. У нас — постоянный контракт на поставку с планетой, называемой «Солнечный Танец», — планета эта, как вы, вероятно, догадываетесь, населена людьми. Единственная, кстати говоря, планета, на тысячи световых лет в округе. Того, что он доставляет, вечно не хватает. Мало того, ещё и сам в ящики руку запускает. Но мы помалкиваем, не возражаем. Его можно понять, правда?

Экайер сходил на кухню, принёс два стакана с виски, передал один Теннисону, сам пригубил из второго.

— Выпейте, — сказал он. — Думаю, нам есть за что выпить.

— Надеюсь, — кивнул Теннисон. — Времени прошло немного, конечно, но больная неплохо реагирует на лечение. Нужно внимательно наблюдать за ней.

— Скажите, доктор, вы всегда так заботливо выхаживаете больных? Вы оставались у постели Мэри, пока не появились первые признаки улучшения. Наверное, вы очень устали? Я вас долго мучить не буду. Вам надо отдохнуть.

— Ну… если у вас найдётся для меня уголок…

— Уголок? Доктор Теннисон, это ваши комнаты. Столько времени, сколько вы пожелаете тут остаться, они — ваши.

— Мои комнаты? А я думал, что это ваше жилище.

— Моё? О нет. У меня почти такие же апартаменты, а эти — для гостей. Мы знаем, что вы потеряли свой багаж, поэтому решили снабдить вас гардеробом. Вещи будут тут утром. Надеюсь, вы не возражаете?

— Это совершенно ни к чему! — резко ответил Теннисон.

— Вы зря обижаетесь. Поймите, мы не знаем, как благодарить вас…

— За что? Пока трудно судить, добился ли я чего-нибудь. Мэри может и не поправиться, даже несмотря на протеин-Х.

— Но улучшение есть.

— Да, пульс нормализовался. И сил у неё как будто прибавилось. Температура несколько снизилась, но все же не настолько, чтобы быть уверенным…

— Я верю в вас, — сказал Экайер. — Я думаю, вы обязательно вытащите её.

— Послушайте, — прищурился Теннисон, — давайте будем друг с другом честными до конца. Вы говорили с капитаном или ещё с кем-то из ваших людей. Вы прекрасно знаете, что я не потерял багаж. У меня не было никакого багажа, так как не было времени уложить вещи. Я спасался бегством.

— Да, — согласился Экайер. — Да, все это нам известно. Но мы не собирались говорить вам об этом. Мы не знаем, что с вами приключилось, и, если вы не хотите об этом рассказывать, — дело ваше, и мы интересоваться не намерены. Это неважно. Важно, что вы врач. Сначала я не был в этом уверен, но теперь знаю это точно. Пока вы здесь, у Мэри есть шанс выжить, а без вас…

— Скорее всего, никаких, если только ваша маленькая сестричка не решилась бы сама…

— Не решилась бы, — уверенно заявил Экайер. — Она и не знала как и не осмелилась бы.

— Ну, ладно, хорошо. Допустим, я спас больную. Но послушайте, это, в конце концов — моя работа. То, чему меня учили. Я пытаюсь спасти каждого, но не могу при всем желании. Вы мне ничего не должны. Самая обычная оплата — все, что я имею право просить у вас. Да и это, пожалуй, слишком. У меня с собой даже документов нет. Я не могу доказать, что я врач, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Не уверен, что могу легально практиковать. Существуют же такие вещи, как лицензия на врачебную практику?

Экайер замахал руками.

— В этом смысле можете не волноваться! Если вы говорите, что вы врач, значит, вы врач. Если мы разрешим вам практиковать, вы будете практиковать.

— Ну, ясно, — улыбнулся Теннисон. — Как Ватикан скажет…

— Да, на Харизме как Ватикан скажет, так и будет. И никто не имеет права оспаривать наши решения. Если бы не мы, то и Харизмы бы не было. Мы и есть Харизма.

— Ладно, — сказал Теннисон. — Хорошо. Я с вами не спорю. Не имею ни малейшего желания. Один из ваших людей болен, я его лечу. Это мой долг, и давайте больше не будем об этом.

— Надеюсь, — сказал Экайер, — вы теперь лучше понимаете, каково положение дел. У нас нет врача. А врач нам очень нужен. Мы бы хотели, чтобы вы остались здесь в качестве нашего штатного доктора.

— Даже так?

— Даже так. Разве вы не понимаете? Положение у нас отчаянное. На поиск врача уйдёт не один месяц. Да, потом ещё неизвестно, что за врач попадётся.

— Вы не знаете, что я за врач.

— Я знаю, что вы преданы своим больным. Вы честный человек. Вы откровенно рассказали, как попали сюда, а когда я спросил вас о результатах лечения, вы сказали, что ничего не можете гарантировать. Мне по душе такая честность.

— Да, но в один прекрасный день сюда может вломиться кто-то с ордером на мой арест. Не думаю, что это случится, но…

— Тот, кто решится на это, горько пожалеет. Все, что нам принадлежит, мы защищаем. Если вы действительно в беде, доктор, я могу гарантировать вашу безопасность. Правы вы или виновны, я могу вам это гарантировать.