Проект «Сколково. Хронотуризм». Золото Барбароссы - [9]

– Не горюй, Димка, – хохотнул он, ничуть не смутившись неудаче. – Суток не пройдет, а нас уже выпустят из этого балагана.

– А заодно депортируют и закроют визу, – грустно откликнулся Прокопенко.

– Ну и что? – не переставал веселиться все еще непонимающий Леха.

Брюнет вплотную придвинулся к своему приятелю.

– Ты чего? – Скосил тот глаза, но Прокопенко уже вытаскивал сотовый, на экране которого была всего одна фраза.

«Согласен на ваши условия. Куапель»

– Сколково, – вновь перейдя с французского на русский, напомнил Прокопенко. – Золото крестового похода, Нотр-Дам-де-Пари. Если все пройдет успешно, то нам вновь придется посетить Францию. Но вот как, я решительно не представляю. Уступать финал еще не состоявшейся операции профессору у меня нет желания. Не доверяю я ему. Людей нанимать тоже смысла не вижу, угрохаем гору денег и останемся у разбитого корыта.

– Согласился-таки, – Леха подмигнул напарнику и прошептал ему на ухо: – Это совсем другой резон выходит. Дело еще сделать надо, а уж как вновь попасть на эту землю, я позабочусь.

– Уверен? – Дмитрий недоверчиво покосился на приятеля.

– Более чем.

– Но как некстати, – Дмитрий с тоской посмотрел на решетку, разделяющую патрульную машину пополам. – Ну что стоило этому придурку согласиться на пол часа раньше?

Трое суток друзья провели в одном из полицейских участков Парижа. Бесконечная череда допросов, выдвижение обвинений и колоссальный штраф в размере пятидесяти тысяч евро с каждого были не последним наказанием для российских туристов. Заключительным этапом экзекуции стала их торжественная депортация за счет государства.

– Летим, – Леха в последний раз окинул взглядом колоссальный комплекс де Голя, откуда им с Дмитрием предстояло улететь в далекую и родную Россию.

– Летим, – кивнул Прокопенко, неприязненно поглядывая на полицейский наряд, стоящий позади. – Эконом-класс, кстати.

– Спасибо, что не в багажном отделении. Я позвонил французу.

– И что он сказал?

– Вышлет материалы по электронной почте. Кстати, он такого же мнения о нашем поступке, как и вся цивилизованная общественность.

– Это какого?

– Восхищается и порицает одновременно. Как мужчина, хвалит и говорит, что прыжок был хоть и безрассудный, но эффектный. Как гражданин, … – Солодов на секунду замялся, – … как гражданин шлет нам массу нелестных эпитетов, но от договора не отказывается.

– Значит, договорились?

– Еще как. Деньги-то светят немалые, а рискуем только мы с тобой. Ушлый профессор и палец о палец не ударит, чтобы нам жизнь облегчить.

Вторая карета прибыла к входу в трактир к полудню. Сопровождаемая десятком хмурых, широкоплечих воинов, от чьего взгляда прохожих пробивал озноб, она подкатила к самому порогу, и на ступеньках появился крепкий рыжебородый старик в плаще зеленого бархата.

Солдаты спешились и, окружив сюзерена плотным стальным кольцом, гремя доспехами и оружием, выстроили живой коридор, по которому вновь прибывший степенно проследовал под крышу временного убежища. Пройдя внутрь натопленного помещения, он сбросил отсыревший в дороге плащ и, широко улыбаясь, пошел навстречу епископу.

– Ваше Преосвященство, ну вы и выдумщик. Пока мои парни искали эту богом забытую деревеньку, у меня закончились все запасы вина.

Епископ и король заключили друг друга в объятия, после чего его преосвященство поспешил предложить германцу место около огня.

– Ваше Величество, не изволите ли присесть у камина? Как только прибудет третий участник нашего мероприятия, мы тут же начнем. Что с вашими людьми? Не лучше ли пригласить их в дом?

– Пусть побудут снаружи, – отмахнулся рыжебородый и, пододвинув кресло к каминной решетке, уселся напротив пляшущих на поленьях языков пламени. – Они воины, гвардия, лучшие из лучших, и сами прекрасно знают, что им делать. К тому же ваши гильдийцы, – Фридрих Первый, а это был именно он, кивнул в сторону расположившихся по периметру зала кожаных плащей, – заняли все свободное пространство.

– Безопасность, – поморщился епископ Парижский и уселся в свободное кресло. – Тайна мероприятия важна более чем, а эти парни как нельзя лучше умеют устраивать тайные встречи. Ну, а как дела у разлюбезной Европы?

– Пока спокойна и надменна, – король закинул ноги на ограждение камина и, приняв из рук слуги бокал с вином, посмотрел сквозь него на де Сюлли. – Отрывочные сведения из Иерусалимского княжества еще не взбудоражили этих упрямых ослов, но, клянусь собственной бородой, вскоре мир забурлит и встанет на дыбы.

Королева Милисенда Иерусалимская слаба и не ориентируется в ситуации. Местный епископ настолько порочен, что, не стесняясь общественного порицания, живет с любовницей, на которую тратит государственную казну.

– А что же знать? – покачал головой Морис де Сюлли.

– Там еще хуже. – Так и не пригубив вина, Фридрих отставил бокал в сторону и устремил взгляд на огонь. – Грабежи, насилие, эти остолопы делают все возможное, чтобы возбудить ненависть в сердцах простых людей, а Нуреддин не дремлет. Более того, на сцене появляется еще одна хитрая и изворотливая фигура, беспокоящая меня все больше и больше.

– И кто же это, Ваше Величество?