Проект «Ненормандия», или Эффект критической массы попаданцев - [20]

Шрифт
Интервал

— Издеваешься, — обреченно вздохнул штурман. — Оружие СпеКТРов! Ты знаешь, сколько стоит одна такая пушка? Броня хай-класса, по два комплекта на каждого из десантной группы! Да чтобы за это рассчитаться, нам всей "Нормандии" не хватит! И еще вот это!

— А что это? — наконец, удивился пилот, недоуменно вчитываясь в указанный датапад. — Нифига не понятно.

— Это — установка полевого биохимического синтеза, — терпеливо пояснил Прессли. — Перегоняет любую непонятную бурду в другую непонятную бурду, если выражаться в твоем стиле.

— Однако...

Примчался Найлус.

— Штурман, — козырнул.

— СпеКТР, — вытянулся тот.

— Шепард, Рекс, — вполголоса прокомментировал Джокер. Крайк, не обращая внимания, затараторил в стиле саларианца:

— Оружие доставлено в рамках снабжения Спецкорпуса, на две квоты — мою и Шепарда, платить не придется. С броней какая-то ошибка, мы по одному комплекту заказывали, постарайтесь разобраться. Установка синтеза... Честно, не знаю, на кой она коммандеру, спрашивайте его самого. Еще вопросы есть?

— Никак нет, — выдавил Прессли.

— Тогда я пошел. Джокер, выпускай. И выключи уже интерком!

Когда турианец вылетел с борта, словно масс-установкой запущенный, Прессли так и сел. В кресло второго пилота.

— Я даже не знаю, чему удивляться больше, — выдохнул. — Тому, что СпеКТР обращается к тебе, как к старому знакомому... Или все же тому, что он передо мной отчитывается.

— А ты гордись, — подсказал пилот. — И, кстати, попробуй отнестись к пришельцам непредвзято. Турианцы неплохие ребята. По крайней мере, те, что с летают с нами.

— Да, я уже заметил. Скоро докачусь до того, что мне и кроган покажется своим в доску.

— В доску — это его нормальное состояние, — согласился Джокер.

— Да еще кварианка, — продолжал штурман, словно не услышав. — Капитан, наверное, решил собрать полную коллекцию инопланетян.

— А скафандрик-то тебе чем не угодила? — удивился пилот.

— Не то, чтобы не угодила... Адамс так вообще в восторге, все рвется познакомиться. Но странная она какая-то. Видел, как она посмотрела на турианцев?

— Как? — тут же полюбопытничал Джокер.

— Ну... Я раньше думал, что "глаза сердечками" это только глупое романтическое преувеличение.

Джокер тяжко вздохнул и отправил на уник Аленко двести кредитов. Проспорил.

— Кстати, с каких это пор, ты интересуешься сплетнями? — кисло поинтересовался у Прессли.

— Иногда сплетни — самый точный источник информации, — ответил тот. — Особенно, когда на корабле творится черт-те что, а внятного ответа давать никто не спешит.

Джокер сделал вид, что очень занят разглядыванием консоли управления.

— Ладно, — вздохнул Прессли после долгого молчания. — Пойду разбираться, что там с броней напутано.

***

Вакариан, тихо бурча по-туриански что-то, неизвестное переводчику, пытался сложиться так, чтобы уместиться в спальной капсуле, и завистливо посматривал на капитана. Тот, в который раз доказывая, что для Шепарда нет невозможного, с закрытыми глазами удивительно точно плелся в сторону своей каюты.

"Нормандия" дружно укладывалась на боковую после суматошного дня.

Шепард, сделав очередной четко выверенный шаг, наткнулся на нечто мягкое. Нечто придушенно пискнуло, и явно собралось упасть. Капитан его машинально поймал в охапку. Приоткрыл глаз. И тут же всю сонливость как рукой сняло.

— Лиара? А что это ты... здесь?

— Моя каюта оккупирована союзными силами кварианцев, — грустно вздохнула азари. — Что-то она там хитрое монтирует, и уходить, похоже, не собирается. Эм... Капитан, а можно меня уже отпустить?

Шепард смущенно кашлянул, возвращая ей свободу действий.

— Извини. Так тебя, что, выжили с насиженного места? Не похоже на Тали...

— Ну, просто... вышвырнуть ее биотикой было бы... как-то слишком, — скромно потупилась азари. — А чисто физически она оказалась сильнее.

— Так вы что, подрались? — окончательно офонарел Шепард.

— Подрались — это громко сказано. Скорее... поспорили. На три раунда армлестлинга. Кстати, я до сих пор уверена, что в ее скафандре — сервоприводы!

— Я ими не пользовалась, — пробурчал интерком. Коммандер медленно перевел взгляд на потолок и неуверенно поинтересовался:

— Эээ... Джокер, это ты научился говорить женским голосом с кварианским акцентом, или?..

— "Или", капитан, — откликнулся пилот. — Леди Зора, не успев попасть на борт, попыталась устроить революцию, с целью перераспределения виртуальных благ доступа к сети корабля. И, как достойная наследница Ильича, первым делом захватила почту и телеграф. До вокзала — шлюза, в смысле, — уже не добралась, я вовремя вмешался.

Шепард озадаченно посмотрел уже на лазарет.

— Тали?

— Все было совсем не так! — запротестовала кварианка. — Джокер сам дал мне доступ.

— Ну вот, зачем было портить всю интригу? — обиделся пилот. — Ладно, так и было. Она же весь день в своем закутке проторчала, даже одним огоньком не выглянула. Так и рехнуться недолго.

— Прессли Кондратий посетит, — убито вздохнул коммандер.

— Кстати, о Прессли... Кажется, его паранойя скоро додумается до чего-то страшного в отношении нашей гоп-команды. Может, успокоишь его, капитан?

— Бесполезно, — отмахнулся Шепард. — Он мне уже прямо сказал, что не понимает, какого черта творится на борту. Но согласился просто работать, без лишних вопросов, раз уж мы хором с Андерсоном считаем, что этот дурдом — нормален. Хотя копать, думаю, не перестанет, просто из спортивного интереса. А что ты поставила в каюте такое хитрое, Тали?


Рекомендуем почитать
Колдоискатели

Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?


Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.


Где они все?

Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?


Стихи

Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.


Рай Чингисхана

Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.


Родное и светлое

«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.