Проект «Лузер». Эпизод четвертый. Преисподняя - [7]

Где-то впереди послышался звон стекла. Майор поднял лицо, и первое, что увидел: в том конце тоннеля был свет. Тусклый, такой, что не прочтешь даже крупно набранный заголовок газеты, но свет. Он попытался встать на ноги, чтобы броситься к этому свету, но снова упал, и кто-то наступил ему на поясницу. В голову почему-то пришла мысль насчет того, что плащ после всего этого будет не отстирать. Он снова попытался встать и хоть немного приблизиться к спасительному свету.

Поток воды, пронесшийся по тоннелю, буквально вытолкнул их вагон на станцию. Как оказалось, состав не доехал до нее каких-то метров сорок. В тоннеле потоку было тесно, зато, добравшись до станции, он умерил прыть, перестал крушить все, до чего дотягивался, и закрутился миллионом водоворотиков. В первом вагоне мужчины отжали двери вагона и уже повыскакивали на платформу. Все одновременно кричали, махали руками, задирали над водой портфели и сумки.

Вагон, в котором ехал майор, шел следующим, и в нем двери заклинило намертво. Наружу пассажиры стали выбираться через разбитые окна. Из рам торчали опасные осколки, но выдернуть их никто не догадался. Прямо перед майором мужчина в светлой куртке, высоко задирая коленки над водой, подбежал к окну, всем телом оперся о раму, чтобы перекувырнуться через нее, и куртка его тут же окрасилась в цвет крови, а мужчина вывалился наружу, будто кулек, – всем телом.

Позже майор так и не смог вспомнить, действительно ли он крикнул, чтобы все отошли в сторону, он сейчас вытащит осколки, или этот крик звучал только внутри его головы. Сзади напирали тяжелые и мокрые тела пассажиров. Он протянул руки к осколкам, но его тут же третий раз кувырнули, да так, что к окну было больше не подобраться. Единственное, что он чувствовал, это острые колени и локти. Они были везде и не давали ему ухватиться за осколки стекла, чтобы расчистить путь наружу. Он собирался, как обычно, всем помочь: сделать то, что умел и спасти тех, кому нужна была его помощь, да только напирающие тела не желали быть спасенными. Они давили на него, заражали паникой, лишали сил и не давали сделать ничего.

«Бляяяядь!» – закричал он что есть силы и больше не пытался вынуть острые лезвия. Забравшись на сидение, он кулаками и локтями расчистил себе дорогу и просто выпрыгнул наружу. На надежную платформу. Туда, где он будет жив. А все остальные, копошащиеся, мокрые, охавшие, когда он бил их большими кулаками, остались внутри вагона.

Воды снаружи вагона было уже выше колен. Прыгнув, он не удержал равновесия и окунулся-таки с головой в грязную, непрозрачную воду. А когда нащупал пол под ногами и попробовал встать, то снова чуть не свалился: кто-то крепко держал его за шиворот. Отфыркиваясь и пытаясь нащупать хоть какую-то опору, он задрал голову и первое, что увидел, – перекошенное лицо капитана Осипова. Тот пытался оттащить его в сторону от края платформы.

– Отпусти! Да отпусти ты! Задушишь!

Осипов тяжело дышал и явно не слышал, что он ему говорит. Майор коротко ударил его, не глядя, куда придется удар, и только после этого смог, наконец, подняться на ноги. Половина ламп на станции не горела, а те, что горели, давали слишком мало света. Но тут, снаружи, можно было хоть что-то разглядеть, не то, что внутри вагона. Майор привстал на цыпочки и вытянул шею, но разглядеть, работает ли эскалатор, не мог.

Осипов стоял рядом и тяжело дышал.

– Пошли!

– Куда?

– Наружу. Или ты хочешь остаться?

Осипов мокрым рукавом вытер лицо и кивнул. Нет, остаться он совсем не хочет. Майор попробовал сделать шаг и тут же зацепился ногами за что-то лежащее на платформе. Что-то мягкое, но что именно, из-под воды видно не было. Он наклонился и пошарил ладонью по полу.

– Что там?

– Не знаю. Что-то лежит.

– Пойдемте уже, а? Вода прибывает.

– Погоди. Как будто чья-то рука. Нет, показалось. Идем.

Со стороны эскалатора в их сторону брели по пояс в воде люди в касках и брезентовых комбинезонах. («Спасатели, – машинально подумал майор. – Быстро они»). У того, что шел первым, в руках был мощный электрический фонарь. Осипов помахал им и попытался подойти поближе, но двигать навстречу течению оказалось тяжело, и Осипов чуть не свалился. Майор схватил его за рукав.

– Тише!

– Что?

– Ты слышишь?

– Что слышу?

– Тсс!

Майор задрал палец вверх и замер. Осипов тоже прислушался и только теперь расслышал: там, в тоннеле у них за спиной, земля снова начинала гудеть. Звук забирался все выше и скоро стал таким высоким, что хотелось ладонями заткнуть уши и зажмуриться.

– Что это?

– Вторая волна.

– Что за «вторая волна»? Что, черт возьми, за «вторая волна»?

– Неважно. Бежим!

И они побежали. Стараясь повыше выпрыгнуть из мешавшей бежать воды, они рванули в сторону выхода. В ту же сторону, падая и поднимаясь, а иногда просто падая и навсегда исчезая под поверхностью воды, бежали и все остальные, кто успел выбраться из раскуроченных вагонов. Спасатели что-то кричали и махали им своими яркими фонарями, а они пытались быстрее передвигать ногами, да только те вдруг стали совсем свинцовыми и потеряли способность двигаться быстро. Справа от майора в воду свалилась толстая тетка, та самая, что в самом начале сшибла его с ног, и он успел увидеть ее перекошенный рот. Поднятая теткой волна чуть не сшибла его с ног.