Проект "Ковчег". Зима 41-го. - [7]

— Александр, подожди меня в коридоре. Проверю, как ты готов к труду и обороне, — в голосе физрука проскочили стальные нотки. Ну, точно не так прост этот товарищ Батин, явно привык командовать. Сашка кивком обозначил, что понял и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ждать пришлось не долго, минут через двадцать стали расходиться учителя. Последним появился физрук. Махнув рукой, чтобы парень следовал за ним, он молча направился в сторону спортивного зала. Пропустив Сашку вперед, Владимир Иванович зашел в зал и закрыл за собой двери на ключ. Сашка с интересом огляделся. Спортзал не представлял собой ничего особенного, примерно такой же, только чуть побольше, был и у них в школе. Единственное отличие, что здесь не было баскетбольных колец, зато поперек зала была растянута волейбольная сетка. А так, те же шведские стенки, тот же гимнастический конь, в углу канат, свисающий с потолка. Физрук подождал, пока Сашка осмотрится и с улыбкой спросил: — Ну, что, товарищ младший лейтенант государственной безопасности, как тебе первый учебный день?

Сашка с удивлением уставился на Владимира Ивановича, не зная, что сказать:

— Ээээ!

— Ну, а как ты хотел? Неужели ты думаешь, что тебя наше ведомство оставит без присмотра и подстраховки?

— Да я даже как-то и не думал об этом.

— А напрасно, брат, думать надо всегда. Полезно, знаешь ли. А теперь давай знакомиться по новой. Батин Владимир Иванович, бывший капитан, начальник погранзаставы, уволен по ранению, но родной комиссариат так просто не покинуть, вот и попросили меня старые знакомые приглядеть тут за тобой. Кто ты и откуда взялся, спрашивать не буду, ни к чему это мне, лишняя информация вредит здоровью, скажу только, что в случае возникновения любых вопросов, можешь обращаться ко мне, — слово «любых» Батин выделил интонацией. — Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ капитан! — вытянулся Сашка.

— Ты мне это дело брось! — нахмурился Владимир Иванович, — Не при царе чай, чтоб никакнеткать. Странный ты парень. Если бы точно не знал, что из нашего ведомства подумал бы, что засланный ты. Уставы не знаешь, в общеизвестных вещах плаваешь. Сашка пожал плечами. — Ладно, не мое это дело, но ты все равно поосторожней, вон сегодня как Карцева раззадорил. А человек он с гнильцой, может и донос написать. Оно, конечно, ничего страшного, разберемся и с этим, но лишнее внимание привлекать ни к чему.

— Ясно. Только на счет обращений мне почему-то никто ничего не говорил, — Сашка расстроенно покачал головой, подумав, как он выделялся со своими «никак нет» и «так точно». И действительно, почему его не поправили ни Волков, ни ребята на базе. В голову приходило только одно, он с этими старорежимными воинскими обращениями отлично вписывался в легенду о нелегале из среды белой эмиграции.

— Значит, были у твоих начальников на это свои причины. Ничего, дело это поправимое. Завтра подойдешь ко мне, дам я тебе увлекательную книжку «Устав внутренней службы РККА», изучишь, очень полезное чтиво. А вообще, уставы надо тебе подучить, негоже красному командиру не знать такие вещи.

— Выучу, — настроение становилось все хуже, — ко всем предметам добавились еще и уставы, а Сашка знал, что это такое, и какое мутное дело их зубрить. Но деваться некуда, это еще большая необходимость, чем школьные предметы. Он даже был благодарен Батину, что тот обратил внимание на Сашкины промахи, ведь заметить их мог кто-нибудь посторонний и тогда возникли бы вопросы, проблемы. Решаемые, но Владимир Иванович прав, лишнее внимание привлекать ни к чему. А вообще, приедет Никифоров Сашка ему еще выскажет, что тот не подсказал и не поправил, а еще друг называется! И Волкову выскажет, хотя на счет майора вряд ли, начальству лучше в их промахи не тыкать, это Сашка усвоил еще в том времени.

— И еще, — Батин серьезно посмотрел на парня, — завтра после школы сразу иди домой, к тебе придут телефон устанавливать, распоряжение с самого верха.

Парень кивнул, раз надо, пойдет домой. А куда ему еще идти, друзей и знакомых у него тут нет, с развлечениями в военной Москве тоже никак. Из всех развлечений только поход в магазин, так и там делать нечего, продукты дома есть, одежда тоже, а вот деньги уже начали заканчиваться. Еще немного поговорили с физруком о посторонних темах: ситуации на фронте, погоде в Москве, просто о школе и разошлись.

Вернувшись домой, Сашка отварил серые липкие макароны из выданного продуктового довольствия, пообедал и сел за уроки. Прочитать сегодня надо было неимоверно много. Но информация усваивалась плохо. Мысли почему-то все время возвращались к Петру. Как он доехал, как его встретили дома? Все-таки хорошо Никифорову, ему есть куда возвращаться.

Поезд подъезжал к Тамбову. Чем ближе становился город, тем дольше приходилось стоять, пропуская встречные эшелоны, идущие в сторону Москвы. От фронта таким же нескончаемым потоком, шли поезда с эвакуируемыми и ранеными. Наконец справа проплыли домишки совхоза «Комсомолец», еще немного и потянулся длинный забор лесных складов, за окном показались городские постройки и поезд, пыхтя, подкатил к перрону вокзала. Никифоров, закинув на плечо вещмешок, выпрыгнул из опостылевшего за сутки холодного, не смотря на перегруженность людьми, вагона. Вокзальная суета разительно отличалась от того, что Петр помнил из мирной жизни. Большое количество военных, изможденные эвакуируемые, стоящие вереницей за кипятком, у товарных пакгаузов и самого здания вокзала 37-мм зенитные орудия. Не успел Никифоров выйти на привокзальную площадь, как к нему тут же подошел военный патруль. Представившись, старший патруля попросил предъявить документы. Внимательно ознакомившись с ними, откозырял и предупредил, что отпускной билет необходимо отметить в военной комендатуре или у коменданта вокзала. Чтобы не терять потом время, Петр вернулся на вокзал к коменданту. Отстояв очередь, зашел в кабинет.