Проект: Клон Гитлера - [12]

— Дозвольте, я попробую.

Никто не посмел ей препятствовать, а когда из лёгких утопленницы вместе с сильнейшим кашлем брызнула вода, присутствующие дамы восторженно зааплодировали юной героине. Вскоре выяснилось, что она спасла жену очень известного в столице патологоанатома Георга Шорта. Это был очень богатый и влиятельный господин, кроме того, он был очень набожным и благодарным человеком. Шорт не поленился навести справки о маленькой спасительнице своей драгоценной супруги и, узнав, в каком невыгодном положении она оказалась вследствие неожиданной кончины своей тётки, договорился с банным начальством о переводе девочки на работу в своё похоронное ателье.

Годы спустя, Софья Георгиевна частенько с улыбкой вспоминала, как после «царских» покоев Сандунов, ей жутко было очутиться в мрачных полуподвальных казематах похоронного дома «Шорт и сын». К счастью, её новый хозяин оказался человеком мудрым и мягкого нрава. Очень тактично приучал он девочку к своему специфическому ремеслу. Достаточно сказать, что только через год пребывания в семье Шортов Софья решилась впервые войти в мертвецкую, где временно хранились трупы богатых клиентов фирмы.

Одно было плохо в Георге Яковлевиче (так величали мастера москвичи на русский манер, на самом деле его отца звали Якобом) — слишком уж он робел перед состоятельными и именитыми клиентами и готов был вести себя на лакейский манер только бы заполучить от них очередной выгодный заказ. Но по мере укрепления репутации похоронного мастера нужды в подобном угодничестве становилось всё меньше.

Правда, было время, когда у Шорта водились в Москве конкуренты, пытавшиеся оторвать от него часть богатой клиентуры. Однако, никто долго не выдерживал в борьбе с ушлым иноземцем. Дело в том, что Шорт прибыл в Россию всего с несколькими купюрами в кармане, но с фантастическим капиталом в голове — рецептом чудесных эликсиров, на века сохраняющих человеческую плоть в том состоянии, в котором она находилась на момент отхода её души в вечность. Секрет этих растворов, как и особых процедур бальзамирования, в роду Шортов оберегали с особым тщанием и передавали от отца к сыну в качестве самого дорогого наследства. Выходец из Богемии Георг Яковлевич уже в третьем поколении занимался тем, что бальзамировал тела умерших купцов и аристократов. Обычно родственники состоятельного покойника желали, чтобы умерший имел хороший вид во время траурной церемонии. В этом случае Шорт с помощниками проводили над трупом необходимые косметические действия с использованием несложных процедур временного бальзамирования.

Но особенно популярны его услуги были именно среди купеческого сословия. У денежных мешков Москвы считалось особенным шиком заказать для себя или для члена своей семьи бальзамирование по первому классу, то есть чтобы любой потомок славной фамилии всегда мог посетить родовой склеп и взглянуть сквозь слюдяное оконце на нетленный лик почтенного основателя торгового дела. Некоторые «хозяева жизни» доходили до абсурда в своём стремлении вечно контролировать созданную ими при жизни империю. Так однажды к Шорту пожаловал знаменитый на всю Россию лесоторговец и судовладелец Алексей Ильич Баранов. Слава его была особенная. В обеих столицах он слыл большим оригиналом, не признающим никаких общественных ограничений. Например, Алексей Ильич устроил свой московский дом на манер дворца какого-нибудь восточного владыки с собственной мечетью и выписанным из Казани муллой, личным сералем и тремя дюжинами наложниц в нём. Когда же слух о противном православной вере гареме дошёл до московского полицмейстера и тот пожаловал к купцу с инспекцией, Баранов, и глазом не моргнув, оскорблено отвечал:

— Так ведь врут же безбожно, подлецы-завистники, Ваше Превосходительство! Должно быть супостаты по торговой части напраслину на меня возводят. Хотят детишек моих по миру пустить, а промысел мой к рукам прибрать. Чтобы я — природный русак и христьянин, да такой мерзостью занимался!. — А что же это за женщины, любезный, у тебя в доме проживают в количестве тридцати двух штук? — интересовался немного смущённый генерал.

— Так работничают они у меня — по пошивочной части. Народ в основном мусульманский, так я им из сочувствия даже батюшку по их вере выписал и храм выстроил. А пачпорта у них — всё чин по чину, могу показать, если желаете. Вы бы сами их допросили, Ваше Превосходительство, да по-нашему они не слишком разумеют, одно слово — азиатчина!

Так и сошли с рук Баранову его восточные забавы, как и многие другие чудачества. И вот однажды вздумалось этому самодуру заказать лучшему похоронных дел мастеру вечную жизнь для своего обожаемого тела.

— В бессмертную душу я не верую, — объяснял Шорту Баранов, — так пускай хоть брюхо моё продолжает править после моей кончины. За зря что ль я его столько лет набивал у «Тестова»5 и в прочих первостатейных трактирах и ресторациях. Только красненькими ассигнациями за стерляжью уху и кулебяки расплачивался. И не для того я из босяков в миллионщики пробивался, чтобы родня за мой счёт по ресторациям и шикарным публичным домам свинствовала. Желаю, чтобы мне ещё триста лет уважение оказывали! А нето шишь им с маслом вместо моих капиталов!