Проект: Клон Гитлера - [11]

Глава 3 Чрезвычайная комиссия

21 января 1924 года около 18 часов у Владимира Ильича Ленина началась предсмертная агония. Страшные судороги сводили всё его тело, особенно правую сторону. Конечности умирающего были напряжены до такой степени, что у врачей не было возможности даже согнуть ему ногу в колене. Припадок сопровождался резким учащением дыхания и сердечной деятельности. Вскоре у Ленина появился так называемый мозговой тип дыхания, однозначно указывающий на приближение конца. В 18.50 у Ленина наступил внезапный прилив крови к лицу, оно покраснело до багрового цвета, затем последовал глубокий вдох и мгновенная смерть. В ту же ночь по решению советского правительства была создана чрезвычайная комиссия по организации похорон под председательством шефа ВЧК — Феликса Дзержинского. Первым делом Дзержинский распорядился пригласить известного московского патологоанатома Абрикосова для вскрытия и временного бальзамирования тела.

Нарком внешней торговли Красин, совсем не уповая на доморощенных мастеров, предложил во что бы то ни стало сохранить тело обожаемого вождя методом глубокой заморозки, для чего срочно доставить из Германии оборудование и спецов. В Кремле очень многие сильно сомневались, что отечественным патологоанатомам по плечу решить столь грандиозную задачу, поэтому было принято коллегиальное решение за любые деньги выписать из-за границы самых авторитетных экспертов в области бальзамирования.

Впрочем, были в правительстве и те, кто считал, что уже достаточно того, что хвалёные иностранные светила от медицины позволили Ильичу умереть, и что хотя бы спасти его бренные останки от разрушения надо поручить своим. Впрочем, голос патриотов тонул в многочисленном хоре сторонников иностранного участия в столь важном деле. Одновременно с ходом этих дебатов, нарком здравоохранения Семашко занялся подбором специалистов, которые должны были под руководством зарубежных авторитетов провести уникальную работу по сохранению бесценного тела на десятилетия вперёд — вплоть до наступления всепланетарного коммунизма. Удивительно, что практически никто из соратников Ульянова не решился предложить похоронить его по-христиански — на обычном кладбище рядом с родителями. Новая религия богоборчества нуждалась в идоле, забальзамированном на века. А пока скульптору Меркулову поручили снять гипсовую маску с лица и рук Ленина на тот случай, если до приезда иностранцев его тело всё же не удастся спасти от разложения…

* * *

В 1911 году Софью десятилетней девочкой с оказией привезли из глухого села рязанской губернии в Москву — к тётке, работавшей в качестве обслуги при знаменитых Сандуновских банях. Как и полагалось, попавшие в ученье дети начинали свою карьеру с освоения «географии», то есть узнавания, где поблизости находится трактир, где булочная, чтобы быстро сбегать по первому требованию клиента за кипятком или какой-нибудь снедью. Так на побегушках, получая за свой труд только еду да кров, деревенские ребятишки могли много лет прожить в ожидании более доходной должности.

Но маленькой Софье сразу повезло — она чем-то приглянулась верховодившей над рабочими властной «кусочнице» по прозвищу Дарья-солдатка, и вскоре та определила её на привилегированное место помощницы цирюльщицы в дворянскую раздевальню. Обстановка благородного отделения, устроенного с неслыханной даже для Москвы роскошью, на первых порах просто подавляла девчонку из глухого села. Все эти огромные зеркала от пола до потолка в золочёных рамах, диковинные картины на стенах, мягкие диваны, всегда застеленные белоснежными простынями, вкусно пахнущие дамы в атласных корсажах с ухоженными болонками на руках казались Софье райскими видениями. Впрочем, очень скоро ей стало некогда глазеть по сторонам, ибо даже самая последняя служка считала своим долгом украдкой пнуть побольней нерасторопную деревенщину. Но девочка не обижалась, быстро усвоив главную заповедь новичка: спокойную жизнь себе ещё надо заслужить.

На таком вполне сносном положении Софья прожила следующие четыре месяца, пока неожиданно не умерла от загадочной болезни живота её тётка-заступница. Скорее всего именно тётка и организовала назначение своей деревенской протеже в дворянское отделение, так как после её смерти оставшуюся без покровительства девочку сразу разжаловали в уборщицы отхожих мест простонародных бань. Но сразу замену ей подобрать не смогли, а потому позволили доработать до конца недели.

В свой последний в благородном отделении рабочий день Софья как обычно крутилась у всех на подхвате: бегала за квасом в близлежащий трактир, кипятила инструмент для цирюльщицы, мыла, чистила, надраивала — с максимальным усердием хваталась за всё, на что ей на ходу указывал пальцем кто-нибудь из проходящей мимо обслуги.

Вдруг со стороны бассейна раздался истошный вопль: «Тонет! Караул! Тонет!!!». Все бросились на крик, и Софья тоже. Когда она оказалась на месте, из воды уже вытащили полную белокожую женщину. Никто не знал, что с ней произошло, но недостатка в версиях не было.

Между тем несчастная женщина лежала без сознания на полу. Её похожие на водоросли рыжие длинные волосы широкой медной волной разлились по белоснежному кафелю, рябое лицо было синюшного цвета. Две парильщицы энергично пытались оживить утопленницу с помощью искусственного дыхания и массажа сердца, но делали это до того неловко, что скорее способствовали её скорой кончине. Все же вокруг глазели на это представление и изредка подавали спасительницам советы, как и что надлежит делать «по науке». При этом среди присутствующих явно не было никого, кто бы всерьёз разбирался в вопросе. Распорядиться же о срочных поисках доктора в соседнем — мужском отделении никому из обнажённых дам и в голову не приходило. И тогда Софья решилась. Она выросла на Оке и несколько раз видела, как односельчане откачивают нахлебавшихся воды пацанов или залезших по пьяному угару в реку мужиков.