Проект Деметра - [57]

– Умыться есть где?

– Чуть ниже озерко, – указал вправо страж. Мужчина двинулся, желая одного – посмотреть на свою физиономию и убедиться что она нормальная, без всяких аномальных раскрасок. Дела-то странные творятся, так что удивляться не приходится. Наслушаешься дуриков, не то что в призраков – в кикимор и НЛО поверишь.

И зубы сжал с досады, увидев в мутной глади непонятный знак меж бровей. Потрогал, пытаясь понять, как такое может быть. Попытался смыть, стереть, но тот лишь ярче проступил, а в теле слабость появилась.

Из воды Шах не вышел – выполз и рухнул на песок и траву без сил.

И увидел над собой Радиша:

– Твой закор – вода. Напомнить? – хмыкнул.

– Пошел ты, – прошептал – рявкнуть сил не было. А хотелось до слез.

Шаху стало не по себе от одной мысли, что все происходящее реальность, а не последствие влияния на организм и психику "вируса". И все что говорил Горлан и Радий – правда. И эта планета – его родина.

Выходило, что он приемный, что какая-то сволочь лишила его и дома и родни? Сломала судьбу, по сути.

Почему приемные родители ему не говорили, почему у самого ни разу даже подозрения, что приемыш не возникло?

Нет, не правда, не может быть правдой. Ведь поверить – перечеркнуть всю жизнь.

– Инар, говоришь? – протянул зловеще: а кто еще такую хрянь провернуть мог?

Радиш стянул с него ботинки, давая ветерку обсушить ноги, и сел рядом с товарищем:

– Хочешь поговорить со своим отцом через меня? – спросил тихо.

Шах закрыл глаза, уверяя себя, что всему есть рациональные объяснения и спросил:

– Откуда этот знак? Кому спасибо сказать?

– Это "родимые пятна". Знаки рода.

– Чего ж этого пятна раньше не было.

– Раньше тебя здесь не было. И право твое спало. Кстати, твой отец говорит, что мне не нужно тебя убеждать. Ты и так все знаешь и понимаешь – принимать не хочешь. Но примешь. Время нужно.

– С чего, вдруг? И когда? Когда еще одну татушку, только уже на заднице, увижу?

– Когда придет время встречи.

– С кем, чем?

– Ты сам все поймешь.

– Можно сейчас?

– Он не хочет говорить. Одно просит тебе передать – вода лишь на время становления и укрепления права забирает твои силы. Она не закор. Потом все пройдет. Закор твой в другом. Он один у всего рода Лой.

– Какой?

Радиш с сочувствием посмотрел на него:

– Ты однолюб, – и встал, пошел к стражам и раненному.

Шах приподнялся на локтях, провожая его нехорошим взглядом, в котором упрямство смешалось с неверием, а удивление с презрением.

И сплюнул с досады: спасибо, подбодрил!

Глава 15

Места были глухие, но некогда обжитые. Несколько раз встречались столбы с лентами, и группа обходила его стороной. Было ясно, что это, как предостережение, но девушка не предполагала, что они фактически обелиск убиенным.

– Большие стаки ставят на месте больших скоплений убитых, – пояснил Эрике Лири, придерживая ее, когда она в очередной раз чуть не свернула голову, рассматривая ритуальную штуковину. – Они предупреждают, что это место нужно обойти и не тревожить покой умерших.

– Братские могилы?

– Деревни. Баги вырезали и вырезают целые деревни, если жители не хотят преклонить колени перед крестом. Новая вера никого не жалеет. Потому и верят насильно. Потому и лукавят без ума и повсеместно. Крестам поклоняются, а сами к жрецам бегают. Тех, как и светлых добро перемололи. У жрецов кастовость была. Были жрецы детты, были жрецы малы, жрецы – знахари и служители, были амины, были аттари. Детты девиц да парней обучали, помогали право раскрыть и укрепиться, малых детишек обучали, а среди них обычных пригодных к служению примечали, отбирали себе на замену. Жрецы первые посредники меж обычными и светлыми. Были. Из молодых раз, два – обчелся их осталось. Полетел мир в бездну.

– Давно?

– Двадцать лет, наверное, около того. Сперва воду мутили, но светлые всегда спокойно к чужому мнению относились, потому, наверное, и не думали о беде. Я пацаненком был, помню с батей на площади в Ясенцах вестника слушали. Забавно он пел, мол, светлые от темного и темный тот, враг всего живого, потому как имя его Гордыня, и чтоб спастись, кресту поклоняться нужно, только он от тьмы спасет, потому как знак Бога, того что мир сотворил и нами населил, а мы дети того Бога и равны все. И воздух он нам дал, и воду и огонь, и ходить научил, и говорить, и мыслить. В общем, все от них, от Богов, а не от светлых. И от главного – Высшего. А светлые, мол, от… как его? Лукавого, владеют нами и слепят, разум затуманивают ради своей выгоды. Что мы им как рабы и пора прозреть, скинуть их.

Крест.

Эрике вспомнились нашивки службы миграции. Но какого черта она могла здесь делать и на каком основании впереди других органов и служб пошла? Неувязка. ? В общем, ходили вестники, болтали забавное, развлекали боле, чем увлекали. А потом восемь дейтринов и семь мельбернов в прах. За сутки. И понеслось – не остановить. Смеяться -то над вестниками смеялись, но нашлись и те, кто поверил. Вот уж правду сказать, тьма накрыла разум и души, и мир весь. Страх людей накрыл. С багами те боги шли, о которых вестники баяли. Черны, в одеже, как твоя, и где побывают, там хворь объявляется, да такая, что жрецы помочь не могут, косит хворь всех без разбору. А после баги идут и вестники поют – вот мол, вам наказание за неверие. Себе подобных возвеличиваете, волю на неволю поменяли, а Бог -Отец вам свободу дал. Пренебрегаете – получаете. Уверуйте в Отца своего, крест ставьте ему и будет вам прощение и минет чаша горькая. Страаах. Он как зараза прошелся, каждого коснулся. И слух ползет – сильны боги, светлые супротив них – тьфу. А сильны по вере, мол, Отца чтут, потому он их великой мощью награждает.