Проект Деметра - [35]

Самара смотрел на него и не мог понять, как такие рождаются? Ну, редкий идиот!

"У меня грудь стрелой проткнута, это так, на минуточку. Еще одна видимо лопатку раздробила… Какие девки нахрен?!!"

Прохор отпрянул, глаза выпучив. Носом шмыгнул, таращаясь на мужчину и неуверенно кивнул:

– Эт да… ага… а чего тогда на ее пялишси? – опять носом к его носу приблизился.

Лейтенант во все глаза смотрел на веснушчатую физиономию:

– Ты больной?

Парень отодвинулся:

– Я то здоровый… Ишь, опять приперласи, – зашипел видя что Лань с питьем над мужчиной склонилась. – Обихаживат, вишь. Тьфу!

– Аптечку, – прошептал Самара Лани. – Куртка.

– Куртка? Ах, да… Сейчас, сейчас, – засуетилась, к костерку отошла и принесла нужное. Марк с трудом и перерывами прошарил карманы, нашел нужную коробку, а дальше не смог – в голове помутилось.

– Не боись, щас помогем! – заверил Прохор, и сдул коробку в сторону девушки. У той зрачки расширились, побледнела. Взяла несмело. – Этот! – щелкнул парень по шприцу с красной полосой. Тот подпрыгнул и девушка испуганно охнула, отпрянула хлопнувшись на ягодицы.

– Что там? – подошел Малик.

– Это… само в руки прыгает. А чего это? – протянула тихо, растерянно, указывая взглядом на шприц.

Мужчина взял, покрутил, и тоже понять не мог, как им действовать.

– Эй! Глаза, грю, открой че ли. Стражи ж энтих штуковин отродясь не видовали, им показать надобно, как и чего, – толкнул в бок мужчину парень.

Самара открыл глаза, сглотнул ком в горле и поманил пальцем: дайте. Взял, щелчком колпачок снял, а дальше все – руки не поднимаются.

– Вколи, – выдохнул всем. Хоть один да сделает.

Не тут-то было.

Малик, видя, что мужчина совсем плох, взял странную штуковину у него из руки, оглядел, а что с ней делать не знает.

Покажи ему, – мысленно попросил Прохора Марк.

– Интересно, как? Он же ж меня не видит, я ж только тебе даден.

Самара застонал – только этого "счастья" не хватало… Да вкололи б уже быстрей, хоть глюк исчез бы, поспать спокойно можно было!

И собрался. Рывок – выхватил шприц, вонзил иглу в ногу, чтобы силы не тратить, тянувшись к плечу, нажал кнопку, вводя лекарство и, отрубился.

Глава 9

Майльфольм вел себя странно. Если что-то спрашивала – отвечал односложно, не спрашивала – молчал. Старался не смотреть, держался на приличной дистанции.

Эрика наплевала бы на его поведение, если б не одно необъяснимое для нее ощущение – ее тянуло к нему, и чем больше Май отходил, тем сильней ей хотелось приблизиться.

Возможно его отношение к ней, как к чумной и стало катализатором незаметного до того влечения. И ладно бы мужчина действительно держался четко как солдат СЭС с зараженным, но нет, убивало как раз то, что при всей отстраненной угрюмости она ловила порой такие жаркие взгляды, что стоило удивляться, как не сгорела, чувствовала такую заботу, что не каждый священник мог бы устроить святыне.

Это сбивало с толку. Эра не могла понять ни поведение Майльфольм, ни его мотивы. Да и себя, честно говоря, понять тоже не могла. Ей бы о ребятах думать, о происходящем, ситуацию проанализировать, а в голову чушь левая лезет.

Напряжение меж путниками росло, как температура в турбине перед взлетом.

Ведовская, не привыкшая мучиться из-за всякой ерунды, несколько раз порывалась объясниться, но первые же слова вязли на языке под взглядом Майльфольма.

Ночь добавила мучений.

Эрика честно пыталась заснуть, но не смогла, анализируя поведение мужчины и свое.

Она понимала, что уделяет слишком много внимания несущественному, возможно капризу, собственной блажи, попытке психологической декомпенсации за счет обострения инстинктов. Однако никакие доводы не действовали. О чем бы она не думала, ворочаясь на лапнике и плаще Майльфольма, мысли вновь возвращались к его хозяину.

Стоило ей посмотреть на него прямо – он спит. Стоило посмотреть из-под ресниц, притворяясь спящей – он смотрел не отрываясь, словно ничего и никого кроме нее не существовало. Но только Эрика открывала глаза – он закрывал и притворялся спящим.

К утру эта игра достала ее до печенок. Детство, глупость, – ворчала на себя и на него, идя к затону, решив смыть блажь из разума с помощью холодного душа.

Разделась у высокой травы на песке. Оглядела зажившую рану на ребрах, чуть удивляясь быстрой регенерации, и нырнула в мутноватую воду.

На удивление вода была теплой и больше нежила, чем освежала, не смывала жар из тела и головы, но рождала сожаление сродное с разочарованием.

На другой стороне затона высилась скалистая стена, с которой довольно сильным потоком шел ручей и дождевая вода.

Эрика поплыла туда и встала под импровизированный душ, вжавшись в расщелину, где поток был более мощным, и вода не капала, а лилась. Холодна, но не до озноба, и чистая, она приводила в себя.

Девушка пила, подставляла лицо и плечи, наслаждаясь отсутствием любых мыслей и желаний. И отодвинулась от потока, услышав слабый всплеск, насторожилась. Здесь в закутке за стеной воды ее было невидно, зато она прекрасно видела почти весь затон и внимательно оглядывала спокойные воды у берега и немного взбаламученные ближе к миниводопаду, гадая что это было – большая рыба резвится или человек принимает утреннюю ванну.