Продуктивная лентяйка - [6]

Хороший друг всегда отвечает на сообщение в течение десяти минут.

Хороший руководитель никогда не уходит с работы раньше своих подчиненных.

Но верны ли эти утверждения? Справедливы ли они? Мы навязываем себе нереалистичные ожидания и требуем от себя того, чего не требуем ни от кого другого. Эти истории кажутся достаточно безобидными. В конце концов, это всего лишь истории, так? И так, да не так. Дело в том, что эти истории постепенно превращаются в ограничивающие убеждения, которые тянут нас назад и требуют, чтобы мы жили так, как мы на самом деле жить не хотим. Мы считаем, что должны делать то, что «надо», и вести себя так, как «положено».

Я долгие годы рассказывала себе историю, что хорошие матери должны сидеть дома. Они должны печь детям печенье и активно участвовать в их школьной жизни. Так поступала моя мама, поэтому я установила для себя такие же правила.

Однако эти правила по отношению ко мне не работали, что вызывало у меня дикое чувство вины, так как я считала, что должна выполнять данные дела, но не выполняла. А причина заключалась в том, что на самом деле я любила работать, а не сидеть дома, и мой рабочий график не вязался с жесткими требованиями, которые я для себя установила. Я не могла избавиться от чувства вины и все время чувствовала себя несчастной. Мне нужно было изменить свое мышление, а также пересмотреть свое понимание «хорошей матери».

Да, я не сижу целыми днями дома, но стараюсь быть там днем, чтобы помочь детям с домашними заданиями. Да, я не ведущая общественная активистка, как когда-то была моя мама, но участвую в жизни школы, насколько это возможно.

В общем, я заглушила истории в своей голове и сформировала новые, более реалистичные ожидания. Я не говорю, что полностью избавилась от чувства вины, но чувствую себя намного лучше. Я делаю, что могу, и теперь моя история звучит так: хорошая мать дает своим детям всю любовь, на которую она способна.

ИЗБАВЛЯЕМСЯ ОТ СВОИХ ИСТОРИЙ

Кого вы считаете хорошим человеком? Того, кто всегда ставит на первое место других, даже если эти другие садятся ему на шею и перестают работать над своими целями? Того, кто никогда не принимает помощь? Или того, кто не находит для себя времени?

Сформулируйте свое представление о хорошем человеке. Особо не мудрите. Запишите первое, что придет в голову: Хороший человек всегда ____________.

А теперь спросите себя: является ли это утверждение истиной? Или я просто придерживаюсь нереально высоких стандартов? Если последнее, то это ограничивающее убеждение, которое нужно признать и искоренить.

Почему мы имеем ограничивающие убеждения? Откуда они появляются? Судя по всему, у многих из нас в жизни есть этап, на котором мы утрачиваем веру в себя. Такой «погранпункт» на нашей жизненной карте находится где-то между начальной и старшей школой, где мы переходим от уверенности и смелости к мнительности и нерешительности.

Спросите любого ребенка дошкольного возраста, что он умеет делать, и он перечислит вам длинный список занятий: рисовать, бегать, лазать по деревьям, есть картофельные чипсы – серьезно, пятилетние дети считают, что они асы во всем! Но задайте этот вопрос тому же ребенку лет через десять, и он в лучшем случае назовет вам одно или два дела, в которых считает себя осведомленным. Что же с нами происходит за это время? Как мы утрачиваем веру в себя? А происходит то, что мы позволяем окружающему миру формировать наше «я» и подкрепляем эти ограничивающие убеждения всевозможными «фактами» и «доказательствами». Пора уже разорвать этот замкнутый круг.

НЕВЕДОМАЯ ВАМ СИЛА

Мы все слышали истории о людях, проявлявших в критических ситуациях сверхвозможности, приподнимавших машину, под которой застрял ребенок, или передвигавших тяжелые цементные плиты после землетрясения. И хотя не все из нас испытывают такой прилив адреналина, тем не менее все мы обладаем огромными скрытыми возможностями. И иногда единственное, что мешает их проявить, – это ограничивающее убеждение, что мы чего-то не можем.

В начале октября 2009 года восьмидесятисемилетний Уоррен ловко забрался на крышу своего дома, чтобы заделать течь, а уже через неделю ему диагностировали рак. Болезнь прогрессировала так стремительно, что ко Дню благодарения родным Уоррена пришлось заниматься траурными, а не праздничными приготовлениями, и его жена, Гвен, овдовела.

Гвен никогда не жила одна – до восемнадцати лет она жила с родителями, а потом вышла замуж и переехала к мужу. Она никогда не платила за электричество, не пользовалась кредитной картой и, разменяв девятый десяток, понятия не имела, как включать газовый котел. После смерти Уоррена родные Гвен очень за нее переживали, потому что она была абсолютно не приспособлена к жизни, но женщина их всех поразила.

Когда зашел разговор о ее переезде, она категорически заявила, что никуда не поедет и останется жить в доме, построенном вместе с Уорреном. И Гвен не просто выжила, она научилась прекрасно со всем справляться. Почему? Потому что в возрасте восьмидесяти трех лет она сумела понять, что у нее есть и другие жизненные роли. Она была не только вдовой, но и матерью, бабушкой, пекарем, другом. Со временем у нее появилась еще одна роль: она стала регулярно наведываться в дома престарелых, чтобы морально поддержать женщин, которых ласково называла «мои пожилые дамочки». Сейчас Гвен собирается перешагнуть столетний рубеж, потому что, по ее словам, ей есть для чего жить. И я это знаю, так как Гвен моя бабушка.