Продолжение поиска - [9]

В чистенькой комнате оживленно беседовали две женщины, одна была в белом халате. Такое ощущение, что попал в приемную больничного покоя; правда, гул машины в следующем, основном помещении тут же рушил эту иллюзию.

Молодая, со вкусом одетая женщина, судя по обрывкам фразы, жаловалась на кого-то, мешавшего ей жить «по-современному». При нашем появлении она сразу стала прощаться, называя женщину в халате Валей, а в дверях недовольно покосилась на нас: поговорить толком не дали. Бог с ними, с эмоциями, мое внимание привлек сверток в капроновой сетке, который она унесла с собой.

Комендант перехватил мой заинтересованный взгляд и счел нужным пояснить:

— Наша прачечная работает на хозрасчете, вот и приходится иметь дополнительную клиентуру со стороны. А качество у нашей Вали такое…

— Зря меня хвалите, — неожиданно для своей крупной фигуры певучим высоким голосом перебила женщина. — Из соседних домов несут — в городскую далеко ехать, вот и все качество.

Мой остолбенелый вид комендант истолковал по-своему.

— Вы не подумайте чего другого. У нас все законно, разрешение имеется. Как ведомственные парикмахерские или столовые. Кому от этого плохо?

— Нет, конечно, это разумно, — механически ответил я.

«Клиенты из соседних домов, женские откровения и пересуды, из месяца в месяц поддерживаемая связь с примерно постоянным кругом жильцов, и в результате — накопление обширной информации о достатке и образе жизни, — думал я. — Неужели передо мной соучастница ризаевских краж?»

Пока она рассматривала снимок, я разглядывал ее. Фигурой и большими доверчивыми глазами она по какой-то странной ассоциации напоминала мне крупного добродушного кенгуру, каким его изображают на детских картинках. Ей было за сорок. Но видимо, неизменное радушие в сочетании с детской непосредственностью — вернув фотографию, она брезгливо вытерла руки о фартук — вызывали в окружающих желание называть ее по имени.

Нет, я оперативник и в отличие от следователя только ищу преступника. Мне не надо доказывать ни его вины, ни невиновности такой вот Вали. Поэтому я имею преимущественное право на интуицию, а она мне сейчас подсказывает, что эта женщина не могла быть заодно с Ризаевым. Но, приняв к сведению невиновность Огерчук, я не исключил ее причастность к совершенным кражам, точнее к выбору квартир преступником. Уж очень все сходилось: и информированность прачки о жителях соседних домов, и явная растерянность Ризаева при нашем упоминании общежития. Чтобы убедиться, взаимосвязаны ли эти факты, прежде всего необходимо выяснить, сюда ли отдавали белье в стирку потерпевшие. Если да, то я напрямик спрошу Огерчук о Ризаеве. Раз она мне внушает доверие, незачем скрывать истинную причину моего прихода.

— Преступник, которого мы разыскиваем, — начал я, обращаясь к коменданту, — по-видимому, живет где-то здесь, в вашем районе. Вот я и подумал: мог же он тоже воспользоваться вашей прачечной.

— Что же он не знает, что его ищут? — удивился комендант.

— Знает, разумеется. Конечно, маловероятно, чтобы он сюда обращался, да еще под своей фамилией, но в жизни все бывает, — продолжал я нести чепуху.

Комендант недоверчиво смотрел на меня, все еще не понимая, куда я клоню.

— Если вы не против, я хотел бы просмотреть квитанции.

Я добрался наконец до сути, но Валя сконфуженно развела руками, а комендант холодно сказал:

— У нас срочное обслуживание. Огерчук работает без приемщицы, еле успевает на клочке бумажки фамилию и метку записать, только чтоб вещи не перепутать, и бумажку эту вместе с вещами клиенту возвращает. На взаимном доверии работаем. И ни разу, ни разу, — сердито подчеркнул он, — никаких недоразумений. А оплату получаем строго по утвержденным тарифам. Можете проверить, любой клиент подтвердит.

Настала моя очередь сконфузиться.

— Ну что вы, я и не сомневаюсь. Да и не мое это дело: такими проверками уголовный розыск не занимается.

На обратном пути комендант не проронил ни слова. Будто подменили человека. Обиделся. Так и не поверил в искренность моего последнего заявления. И мудрено поверить: наплел я ему три короба, а кончил счетами. Кстати, лишнее доказательство честности и его и Огерчук: жулики бы не обиделись.

Мы вернулись в основное здание.

— Ваша Валя отличная работница и, видно, добрая женщина. Для мужа, одним словом, клад, — сказал я, чтобы как-то сгладить неловкость. И опять попал впросак.

— Она и есть клад. Только чего там муж… Нет у нее никакого мужа, а если будет… — и комендант, не договорив, сердито сплюнул.

— Да, таким не везет, — попытался я поддержать заинтересовавший меня разговор, но ничего из этого не вышло. К тому же на коменданта налетел. долгожданный слесарь. Я обрадовался, потому что избавлялся от сопровождения, теперь оно меня совсем не устраивало.

На третьем этаже я разыскал комнату № 87, но она оказалась запертой. Из дверей торчала записка, в которой интересующий меня человек сообщал другим обитателям комнаты, что уехал в Баку и, когда вернется, не знает.

Так мне и надо, на деловые свидания нужно приходить вовремя. Придется ловить его завтра до работы. А потерпевших удобнее всего обойти вечером: надо срочно выяснить, где они стирают. У меня в памяти все время мельтешил еще и платок, свежевыстиранный и аккуратно отутюженный. Может быть, от того, что я только что побывал в прачечной и видел стопки чистого белья, он стал наваждением. Надо показать его потерпевшим, не исключено, что Ризаев его все-таки украл.