В. КАРАХАНОВ
Мое человечество
ПОВЕСТЬ
Коридор длинный-длинный. Радуги вокруг ламп, белесые провалы окон. Может быть, туман? Откуда же в помещении?
Завтра двадцать девять... Глупая... всего двадцать девять..
Сбылась детская мечта: она никогда не будет старухой... никогда... Сколько у нас теперь таких никогда? Щелкнуло зеркальце. Глаза и волосы... больше ничего. Нет, мелькнули чьи-то усики.
Ей улыбался парень в белом:- Мадам Нинель?
Глупое увлечение звучными именами. Дима Маленький... Он и тогда смеялся над этим.
- Нет просто Нина. Уже давно.
- Достижение...
"Самая большая язва биофака", - с удовольствием вспомнила она.
- Как дела? - перешел он на обычное.
- Ничего... У меня рак, - ответила она.
Дима сморщился и вдруг потащил ее за собой. Дверь, еще одна...
- Илья Борисович...
Он обращался через ее голову к такому же высокому, тоже в белом.
"Как среди снежных великанов" - подумала Нина и невольно улыбнулась.
- Чему же вы тогда улыбаетесь? - донеслось до нее.
Крупный с горбинкой нос, глаза, как омуты, и выпуклый крутой лоб.
Действительно - чему? Она беспомощно пожала плечами.
Он резко задавал вопросы, аккомпанируя на столе перестуком пальцев.
- Когда вы узнали? (тук, тук...).
- Окончательно сегодня.
- Начались боли? (снова дробь).
- С полгода...
Дробь усилилась. Разом - тишина.
Обещал затребовать историю болезни.
Дима Маленький уже в коридоре записал номер ее телефона.
- Креймер - бог! - крикнул вдогонку.
Встреча с Ниной выбила Диму из колеи. Машинально подкручивая винты, он смотрел в окуляр и не мог сосредоточиться. Вот она, клетка - живой кирпичик организма. До чего примитивно выглядит этот химический комбинат в обычном световом микроскопе. Сколько сложнейших процессов скрыто за кажущейся простотой. И главный из них - воспроизводство по законам миллионолетней давности. Дезоксирибонуклеиновая кислота - мощный генетический аккумулятор, святая святых мкиромира. От нее заряжается рибонуклеиновая кислота и транспортирует наследственную информацию на матричную РНК. Шаблоны переработки сырья готовы, и поступающий белок штампуется по строго определенным конфигурациям - только так, как нуждается клетка для своего развития. Четкий, выверенный ритм жизни!
И вдруг - авария! Худшая из всех возможных. Авария на ДНК! Ни одному заболеванию, кроме рака, не удаетсятакая диверсия. Начинается сдвиг внутриклеточного обмена веществ. ДНК снижает, затем вовсе прекращает подачу информации. Останавливается рибонуклеиновый транспорт. А питательное сырье продолжает поступать, и матричная РНК не в состоянии его дифференцировать. Приспосабливаясь к новым условиям, она становится авторепродуктивной. Это кульминация, предрак. Человек работает, смеется, мечтает.
Никаких признаков катастрофы. А в контрольном механизме ядра уже отдана предательская команда.
Неизвестный фактор побуждает измененную М-РНК активизироваться: упрощенно синтезировать неспецифический белок. Происходил окончательный сдвиг в обмене веществ одной, единственной клетки. Но этот сдвиг уже закреплен на генетическом уровне. Делясь, клетка передает его дочерним, растет пятая колонна, опухоль закрывает пищевод, блокирует желудок, вползает в нежную ткань легких. И наступает тишина... Тишина - как после ответа Нины.
Креймер закурил, предварительно прогрев мундштук огоньком зажигалки.
- Обычная история: полгода назад начались боли, узнала сегодня, значит - наступило завтра, Маленький встает, громко задвигает стул.
Бог внимательно смотрит на него.
- Первая любовь?
- Совсем не то... Она - филолог. Виделись на поточных лекциях.
- Красивая...
- Ей это здорово поможет, - язвит Дима.
Он заглядывает через плечо Бога. Ну конечно, опять кол.дует над этими трижды проклятыми кислотами.
Даже самому себе он не хотел признаться, что боится.
Боится новой ампутации. Уж он-то хорошо знал, почему исследовательский метод шефа называют хирургическим. Ведущий онколог Ленинграда давно оставил клинику, но превратил лабораторию в операционную. Диму не покидало ощущение, ;по он непрерывно ассистирует при операциях, последовательность которых невозможно предугадать.
До прихода Димы Креймер, изучая ультраструктуру раковой клетки, доказал, что опухолевый рост есть проявление биологической закономерности. В начале их совместной работы он экспериментально обосновал гипотезу о способности раковых клеток дифференцироваться под влиянием среды.
Дима был биохимиком и с жадностью взялся бы за дальнейшую разработку любой из этих проблем. Да что он?! Целые лаборатории подхватывали проблемы, брошенные Креймером.
Кропотливое изучение процесса малигнизации позволило им выявить первоначальные различия между ДНК нормальной и малигнизированной клетками. Дима с увлечением готовился к новым экспериментам, но в самый разгар подготовки Креймер произвел очередную ампутацию: - Меня больше не интересует весь процесс. Слишком много факторов играют роль в его возникновении, слишком долго он продолжается. Займемся отрезком времени: авторепродуктивная РНК - начало опухолевого роста.
А скоро стремление Креймера обнаружить универсальное звено заболевания и разорвать цепочку необратимости понастоящему увлекло Диму. Ведь подавление фактора "X" защитит геном клетки, и тогда природа организма возьмет свое: изменения будут устранейы. Но Креймер так часто менял направление исследований, что однажды Дима не выдержал: - Если изобразить наш поиск графически, получится кривая с температурного листа горячечного больного.
