Мое человечество - [3]

А у Нины к горлу подкатила тошнота, и для Игоря остановились часы.

Теперь они остановились уже для нее. Она ненавидела их, словно они были живым существом. И сейчас, в день своего рождения, ей начинает казаться, что вся жизнь прошла в борьбе с ними. И они победили, большие старинные часы, которые надо заводить раз в трое суток плоским ИЗЯЩНЫм ключом.

Телефонный звонок: Дима Маленький сообщал, что в стационаре института освободилось место и Бог оказал прoтекцию.

Ну что ж, пусть больница. Там хоть она будет, как все...

- Салют наций! - заорал Дима, врываясь в лабораторию.

Креймер привык к выходкам своего коллеги и терпеливо ждал продолжения.

- У нашей Джеммы обнаружен фактор "X"! Ребята из электронной целуются!

Бог с эмоциями не спешил. Разочаровываться всегда гораздо труднее. Кроме того, ребята из электронной не упускали повода для поцелуев, - там работали две смазливые девушки.

- И вы молчите?! - взвыл Маленький, - главное в первоначальных раковых клетках. Опухоль еще отсутствует.

Креймер закурил, забыв продезинфицировать мундштук В лаборатории электронной микроскопии столпотворение.

Каким-то чудом сюда вместился весь огромный отдел этиологии и патогенеза. В центре внимания серия микроснимков.

Впечатлениями делились, кажется, все присутствующие. А огромный электронный микроскоп, одно из чудес двадцатого века, застыл над ними, как вставший на дыбы ящер доисторических времен.

На оперативном совещании с участием смежных групп обнаруженному антигену было присвоено условное наименование "Активатор Канцера" и намечен план дальнейших экспериментов.

- Да, бедным обезьянам не поздоровится, - пошутил КТО-ТО.

- Еще бы... - хмыкнул Дима. - Недаром приятельюрист как-то сказал мне: "Гораздо легче поймать преступника, чем потом доказать, что он - это он".

Когда все разошлись, Маленького так и подмывало поделиться с шефом. Однако он начинал слишком издалека, а Бог был занят собственными мыслями. Только на одно из таких далеких начал он среагировал. Дима заявил, что этим летом не возьмет отпуска.

- А чем вы все-таки занимались шестьдесят дней подряд в прошлом году? - подтрунил Креймер.

- Семьей и печенью, - сердито ответил Дима.

Для холостяцкого воображения Ильи Борисовича эти понятия звучали примерно одинаково. Тем не менее, он любил услышать в застенчиво приоткрытую дверь лаборатории требовательный возглас: "Па-имаЬ". Илья Борисович замечал, что с приходом сына у Димы даже пальцы становились мягкими и безвольными. Что касается печени, то Креймер не придавал этому серьезного значения. В димином возрасте можно еще позволять себе роскошь вскользь пожаловаться на печень.

Весть об открытии облетела институт. Даже в небольшом стационарном корпусе персоналу никак не удавалось навести порядок. Обычно флегматичные, больные сгрудились вокруг молодого онколога Белинского и выматывали из него душу.

- Нет, рассасывать опухоли профессор еще не может,тоскливо оглядываясь, ответил Белинский мужчине с шишкой под ухом.

По дорожке шла молодая женщина в светлом полупальто, с саквояжем и сумочкой в руках. Она тоже оглядывалась, видимо, не зная, куда идти дальше.

Обрадовавшись возможности избежать дальнейших расспросов, Белинский направился к ней.

Маленький обещал встретить и не пришел. Оказывается, здесь целый городок. Корпуса свежевыбелены, подстриженные газончики. Как на сцене, среди бутафории. Навстречу идет добрый дядя доктор... Какая это все-таки комедия - лечить рак... - улыбаясь думала Нина.

- Вам куда? - спросил Белинский. После людей, только что окружавших его, она, казалось, олицетворяла жизнь.

- Вам куда? - с удовольствием повторил Белинский.

Щелкнула модная сумочка.

Прочитав направление, Белинский снял очки, словно зловещее сразу подорвало его доверие к ним, взглянул на женщину. У нее на лице уже было хорошо знакомое ему выражение флегматичной обреченности.

Потом ее взвешивали, записывали, снаряжали. В палату она пришла своей. Поправила халатик с веселыми разводами, взглянула со стороны на такие же и почувствовала, что у нее хорошее настроение.

За день она полностью акклиматизировалась и вечером даже вышла прогуляться. Усыпанная гравием дорожка приятно похрустывала. Ели, высаженные по сторонам, жадно вбирали в себя остатки солнца. Редкими вышками торчали кипарисы.

"Хорошо, что изредка",-подумала Нина. - "В кипарисах есть что-то подчеркнуто декоративное". Еще ока подумала, что напрасно не сделала перед больницей маникюр. Об этой мысли на душе сделалось совсем легко.

В центральной аллее она увидела "Бога". Нина еще замедляла шаги, и улыбка еще не сползла с губ, когда он прошел мимо, даже не моргнув.

Его догнала няня: -Вас спрашивают...

Дима покосился на хмурое Нинино лицо и, вместо обычных расспросов, принялся читать ей лекцию.

- Следы саркомы находили на костях в египетских пирамидах....

"Удивительная толстокожесть", - подумала Нина.

- А рак желудка - у Наполеона. Правда, крупнейший патолог наших дней в сохраненных тканях Бонапарта ничего злокачественного не обнаружил.

- Это окрыляет, - усмехнулась она.

- В Скандинавии новые случаи рака заносятся в специальные регистрационные книги.