Продолжение поиска - [25]

Казалось, это поразительное существо только и приспособлено к тому, чтобы воровать и жрать, и снова воровать и жрать, и, если его не остановить, будет заниматься этим всю жизнь. Мне пришла злая мысль, что и в тюрьме, куда Али Гулы скоро отправится, ему будет невыносимо больно вспоминать о недоворованной пластмассе и недоеденных баранах, еще пасущихся на лугах. С другими переживаниями он совладает.

Покончив с чайником, Мирзоев откинулся на спинку стула, вытянул ноги; беспокойные его руки угомонились на раздувшемся, как бурдюк, животе.

На часах — половина пятого; до каких же пор мне тут «чаи гонять»? По поведению Мирзоева не скажешь, будто он кого-то ждет: ни разу не взглянул в окно, да и вообще никем из посетителей вроде бы не интересуется. Правда, армуд на блюдце не перевернут вверх дном, что дало бы понять чайханщику об утолении клиентом жажды и желании расплатиться. Значит, уходить Али Гулы не собирался.

Остатки в моем чайнике остыли, и делать вид, что я с удовольствием пью теплую жидкость, становится невмоготу. Пришлось кивнуть бдительному пареньку, уже бросавшему на меня нетерпеливые взгляды.

Бездонная посудина на покачивающемся подносе неумолимо приближалась ко мне, и тут я заметил двух новых посетителей. Они уверенно направились к Мирзоеву и подсели за его столик. Молодцеватый мужчина лет сорока пяти в кримпленовом костюме, плотно облегающем спортивную фигуру, и парень лет двадцати с небольшим, в пестром джемпере, такой же широкоплечий, но на голову выше своего спутника, сильно сутулился; когда оба сели, казалось, они одного роста.

Замдиректора ожил, толстые щеки расплылись в приветственной улыбке. Мужчина тоже улыбнулся, обнажив сплошные ряды золотых зубов.

«Вероятно, это и есть Гызыл Рагим, — подумал я. — Кто же парень? Посредник или младший партнер?..» Шустрый чайханщик не заставил себя ждать. Али Гулы подтянул ноги под стол, теперь они носками упирались в снятые туфли, наполнил всем стаканчики, что-то говорит, не переставая приторно улыбаться. Старший из гостей пил неторопливыми глотками и, по-моему, не очень его слушал. Гызыл Рагим, если это был он, сидел лицом ко мне, вполоборота к Мирзоеву. Глаза умные и очень подвижные, хотя бегающими их не назовешь: взгляд спокойно скользит по присутствующим, изредка на ком-нибудь останавливаясь; задержался и на мне, впрочем, не дольше, чем на других. Только однажды он повернулся к говорившему и бросил реплику, видимо шутливую: Али Гулы принужденно засмеялся, словно бы в подтверждение сказанного хлопнув ладонями по своему огромному животу, и плечи парня, сидевшего ко мне спиной, затряслись от смеха.

Вскоре парень поднялся и, попрощавшись с Мирзоевым, направился к выходу. Смуглое узкое лицо с резко очерченным подбородком; брови, зрачки и усики будто нарисованы черной тушью; стремительная, но несколько развинченная походка. Еще мне показалось: он выглядит старше своего возраста, может быть, из-за выражения лица, упрямого и решительного.

Когда парень прошел, я перехватил взгляд Гызыл Рагима, смотревшего ему вслед. Меня этот взгляд удивил искренней теплотой: на соучастников в темных делишках т а к не смотрят.

Оставшись вдвоем, они, кажется, завели серьезный разговор. Правда, Гызыл Рагим по-прежнему больше слушает, чем говорит. Зато толстяк не закрывает рта, даже о чае забыл и на звуки из кебабной перестал реагировать. Видно, на сытый желудок мысли о недоворованной пластмассе вытеснили из сознания недожаренных баранов.

Я прошел к буфетной стойке, забрал пачку «Интера» — привычная «Гыз галасы»[2] лежала у меня в кармане — и на обратном пути прикуриваю в непосредственной близости от своих «поднадзорных».

Собеседник Мирзоева отрицательно покачал головой: —…В свои дела сына не вмешиваю!

В окно я увидел «Запорожец» старой модели и в нем, на переднем сиденье, но не за рулем, покинувшего чайхану парня.

«Оказывается, сын. И жуликам свойственно иногда проявлять порядочность, хотя бы по отношению к родным», — думал я, вернувшись на место. Номер «Запорожца» АЗУ 63–21. Автомашина скромнее некуда. Убогая двойная жизнь с постоянной оглядкой…

Мирзоев вытащил из кармана пятирублевку и положил ее под блюдце с перевернутым стаканчиком. Деловое свидание окончено, теперь и мне тут делать нечего.

Я тоже оставил причитавшуюся с меня плату и вышел на улицу.

Ветер стих, как будто его и не было. Норд всегда и появляется и исчезает внезапно, едва ли даже метеорологи могут достоверно предсказать его поведение.

Парень в машине, уже одетый в куртку, нетерпеливо посматривал на дверь чайханы. Я поодаль докуривал сигарету.

Появился Гызыл Рагим, сел в машину. Когда она отъехала, из чайханы выкатился Мирзоев, как примерный пешеход посмотрел налево, потом направо и засеменил через дорогу в сторону фабрики.

Мое несложное задание выполнено. Ага Гулы Мирзоев сегодня встретился предположительно с основным своим клиентом по кличке Гызыл Рагим. Так ли это — решать уже коллегам из ОБХСС.

Я заметил приближающийся автобус и поспешил к остановке. Вечерний час «пик». Машина битком.

Вышел на центральной улице, за несколько кварталов до горотдела. После такого количества выпитого чая хотелось пройти пешком, подышать воздухом.