Проделки близнецов - [8]

– Нет. – Это был голос Мэта – низкий, хриплый и непринужденный от выпитого виски. Кейла почувствовала, что он стоит у нее за спиной. – Если это сон, то самый лучший из тех, что я когда-либо видел в своей жизни, и я не хочу просыпаться. Иди сюда, любимая.

Он потянулся к ней и, обнаружив ее в нескольких шагах впереди себя, положил ладони ей на плечи. Прикасаясь к ней, ощущая ее мягкую плоть, ее запах, он пьянел, как от стоградусного виски. Голова у него шла кругом, тело, напряженное от возбуждения, еще более напряглось, доставив ему острое наслаждение, граничащее с болью.

Он не был уверен, сам ли он развернул ее, или это сделала она. Сейчас тем не менее она стояла лицом к нему, прижимаясь всем телом; он чувствовал давление ее теплой груди на своей, ее бедра касались его. Он не видел, но осязал ее тело, вдыхал его аромат, знойный запах, который сильно возбуждал его. Он слышал ее легкое частое дыхание и понимал, что она так же возбуждена, как и он.

– Ты девушка моей мечты, – прошептал Мэг. Он коснулся губам ее волос Они были шелковисты и гладки на ощупь и чудесно пахли. – Я хочу сказать, женщина моей мечты, – поправился Мэт с легким смешком.

– Очень хорошо, что ты вспомнил, – сказала Кейла, как-то по-особенному, мягко и коротко, рассмеявшись. Она теснее прильнула к нему, это было очень естественно, легко и закономерно. Она чувствовала, что они так эмоционально созвучны, что физическая близость – необходимое и естественное продолжение мистического слияния их душ: – Но я не сон, – мягко добавила она. – Я так же реальна, как и ты. – Так же реальна, как дрожь в конечностях и сильный, подобный лаве, жар глубоко внутри, в самой интимной части ее тела. Потребности и эмоции, которые она долгое время сдерживала внутри себя, вырвались наружу.

Как будто сами по себе, ее руки обвили его шею, и она еще теснее прижалась к нему. Казалось невозможным оставаться спокойной в его объятиях, и она трепетала и извивалась. Мэт застонал и сжал ее ягодицы, приподнимая и прижимая ее плотнее к себе.

Она льнула к нему, испытывая головокружение от бессвязных слов любви и страстных, волнующих признаний, которые он шептал ей на ухо. Чарующая близость в темноте вызывала острейшие ощущения, тем не менее ее опять охватило то странное чувство нереальности происходящего, которое она испытала ранее.

– Возможно, это сон, – в задумчивом недоумении пробормотала Кейла. – Но как нам обоим может сниться один и тот же сон? Или это все же снится нам? Это снится мне или тебе? – В этом невозможно было разобраться. – Должно быть, это ты мне снишься, потому что, если бы это я снилась тебе, я…

– Я только знаю, что страшно хочу тебя, – прервал ее Мэт, прошептав это ласково и тихо, но настойчиво, прямо ей в ухо. Он был неспособен участвовать в таких сложных обсуждениях. И для того, чтобы думать, и для того, чтобы говорить, была необходима способность сосредоточиться, которой у него сейчас не было. Плоть одерживала верх, он страстно желал ее, и эта сильная страсть отметала все прочее. – Не имеет значения, настоящая ты или сон, – выдохнул он. – Позволь мне любить тебя, дорогая.

Кейла почувствовала его губы на нежной мочке уха, почувствовала острый легкий укус его зубов: Его тело было тесно прижато к ней, и его все возрастающее желание не вызывало сомнения. Она обняла его, изгибаясь и прижимаясь к нему.

– Да, любимый, – услышала она свой, но такой непохожий на ее обычный, голос, страстный и волнующий. Она никогда раньше не называла мужчину любимым, но сегодня вечером это получилось естественно. Мэт был ее любимым, мужчиной, которого она ждала все эти годы. Она поняла это, как только заглянула в его ярко-синие глаза, и все, что происходило с ними сейчас, подтвердило, что изначальный инстинкт ее не подвел.

Мэт захватил ее рот глубоким, страстным поцелуем, который постепенно становился все более глубоким и страстным. Его язык проник в сладкую и влажную глубину ее рта, требовательно исследуя и лаская его и властно демонстрируя чисто мужское превосходство. Кейла пылко отвечала, и ее реакция становилась требовательней по мере того, как зарождалась и разрасталась страсть внутри ее.

Не в силах сдержаться, Мэт просунул руку под ее жакет и накрыл ладонью грудь. Даже сквозь шелковую ткань блузки и белья он чувствовал твердый напряжённый сосок. Пальцы Мэта, очертив контуры соска, чувственно и легонько ущипнули его.

Кейлу словно обожгло пламя, вспыхнувшее внутри ее. Из горла у нее вырвался легкий, как выдох, стон. Дрожащими руками она сорвала с себя жакет, затем машинально потянулась за его пиджаком. В комнате было так темно, что это придавало элемент сюрреализма тому, что, казалось, было сочетанием игры – воображения и призрачною исполнения предначертаний судьбы.

Они срывали и стаскивали с себя и друг с друга одежду, лихорадочно отбрасывая ее, прерываясь для страстных поцелуев и ласк, которые с каждым разом становились все более дерзкими и требовательными.

А потом они легли. Каким-то образом, несмотря на отсутствие света и незнание комнаты, они инстинктивно нашли постель. Кейла смутно сознавала, что она голая и что Мэт тоже голый. Грубая ткань постельного покрывала, раздражая ее обнаженную кожу, еще более, усиливала ее и без того возбужденное состояние.