Продажная шкура - [35]

Эдуард положил руку мне на плечи, не совсем объятие, скорее, обозначение своей территории. Что-то подобное делают школьники-спортсмены со своими подружками-болельщицами. Опять таки невинный жест, но это был знак обладания. Это мое, не твое.

Я не была собственностью Эдуарда, но в тот момент я, возможно, согласилась бы стать чьей угодно, лишь бы Олаф меня не получил. Я старалась не поднимать в памяти детали нашего общего последнего убийства, от одной мысли о которых моя кожа начинала покрываться мурашками, даже несмотря на стоявшую в Лас-Вегасе жару.

Олаф выдал Эдуарду полноценный пристальный взгляд из-за стекол очков, и медленно отпустил меня. Он отступил от нас.

Эдуард держал руку на моих плечах и при этом всматривался в крупного мужчину. Я просто стояла там и пыталась подавить дрожь, но под конец сдалась. В жаре, настолько раскаленной, что было тяжело дышать, я дрожала.

От этого Олаф вновь улыбнулся, и на мгновение у меня отчётливо мелькнула мысль, что когда-нибудь я его убью. Возможно, не сегодня или даже не в этой операции, но, в конце концов, он переступит черту, и я его убью. Мысль помогла мне успокоиться. Помогла мне почувствовать себя немного лучше. Она помогла мне улыбнуться в ответ, но улыбка была не равноценной. Его улыбка была чертовски сексуальной; моя была из тех самых неприятных, которая пугала плохих парней по всей стране.

Олаф нахмурился, глядя на меня. Это заставило улыбнуться меня еще шире.

Эдуард сжал мои плечи в неполном объятии, потом отстранился.

Я поймала взгляды нескольких полицейских, что стояли у здания. Они наблюдали этот спектакль. Я сомневалась, что они поняли, что именно увидели. Но они видели достаточно, чтобы понять, что между мной, Олафом и Эдуардом возникла некоторая напряженность. Они сделали точно такой же вывод, что и Олаф, что мы с Эдуардом пара, и это была расстановка границ собственности.

Они уже были убеждены в том, что я трахаю всех, так почему же по моему самолюбию так больно ударило лишнее подтверждение этих слухов?

Я смотрела на копов, наблюдавших за нами, и нашла двоих, которые не смотрели в нашу сторону. Как только я увидела их, я поняла, кто четвертый маршал.

Бернардо Конь-в-Яблоках стоял рядом с помощницей шерифа. Ее волосы длинной до плеч были собраны в «конский» хвост. Небольшое треугольное лицо было обращено на него, все в улыбках и смешках. Даже форма не могла скрыть, что девушка миниатюрна и соблазнительна.

Бернардо был высоким, смуглым и красивым, даже по стандартам, к которым привыкла я. Его волосы были почти черными, чернее моих, того самого оттенка, который на солнце дает синий отблеск. Он собрал их в косу, конец которой доходил ему почти до талии. Он сказал что-то девушке, что вызвало у нее смех, и направился к нам.

Он был все таким же широкоплечим с тонкой талией и поражал своей прекрасной формой. Все указывало на это. Он к тому же был индейцем с точеными скулами, которые можно получить только от природы. Это был симпатичный кадр, и девушка наблюдала, как он уходит от нее. Взгляд на ее лице явно говорил о том, что если он позвонит ей позже, у них будет свидание. И Бернардо прекрасно об этом знал. Нехватка самоуверенности при общении с женщинами явно не была его проблемой.

Он улыбнулся, когда подошел к нам, надвинув на глаза темные очки по дороге, чтобы выглядеть неотразимым манекенщиком, когда он подошёл к нам.

— То, что вы тут вытворили, было прекрасным спектаклем, — сказал он. — Они теперь абсолютно убеждены, что наш большой парень назначил тебе свидание или собирался это сделать, но Тэд его опередил. Я приложил все усилия, чтобы убедить помощницу шерифа Лоренцо, что я не имею ни малейшего шанса заполучить твое внимание.

Я не могла не улыбнуться, качая головой.

— Рада слышать это.

На его лице появилось забавное выражение.

— Я понимаю. что ты сказала это всерьёз, но позволь заметить, что это удар по моему самолюбию.

— Я думаю, ты оправишься, а помощник шерифа будет счастлива облегчить твою боль.

Он обернулся назад и послал её улыбку мировой звезды. Она улыбнулась в ответ и выглядела взволнованной. Это была улыбка в несколько ярдов длиной.

— Это как встреча старых знакомых, — заметила я.

— Сколько уже прошло, почти три года? — переспросил Бернардо.

— Что-то вроде того, — кивнула я.

Олаф наблюдал за нами, ему это явно не нравилось.

— Ты понравился девчонке.

— Да, верно, — отозвался Бернардо. Его белая футболка ярко выделялась на фоне загара. Она была единственной деталью, нарушавшей, как я называю, шик наёмного убийцы: черные джинсы, черная футболка, ботинки, кожаный пиджак, оружие, темные очки. Его пиджак был переброшен через руку, как у Олафа, потому что было чертовски жарко, чтобы носить кожу. Я оставила свой такой же в Сент-Луисе.

Бернардо протянул мне руку, и я приняла ее, тогда он ее поднял и поцеловал. Он сделал это, потому что я в глаза сказала ему, что не нахожу его восхитительным, и это его задело. Я не должна была позволять ему так поступать, но за исключением приёма из арм-рестлинга не было достаточно изящного способа вывернуться из ситуации. Он не должен был так поступать на глазах у помощницы шерифа. Я не должна была ему позволять целовать мне руку на глазах у копов и Олафа.