Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР - [95]

В этой связи показательно также и то, что после политического устранения Троцкого и троцкизма за время правления Сталина в СССР так и не появилось никаких признаков какой бы то ни было антисоциалистической контрреволюции, будь она «бюрократического», «демократического», «либерального» или какого-либо другого подобного характера. Очевидно, Сталин и его руководство, кроме всего прочего, проявляли также и завидную способность каким-то образом учитывать в своей непосредственной практике идеи и взгляды своих политических противников и делать из них соответствующие выводы.

Условия для становления и засилья антисоциалистических тенденций сложились намного позже, по причине вполне сознательного и целенаправленного предоставления ничем неограниченных возможностей для деятельности враждебных социализму внешних сил и их всевозможных подсобников внутри страны.

В наше время идея о том, что бюрократия в советской системе превратилась в «новый класс собственников» путем проделанной «революции сверху» находит развитие в трудах Дэвида Котца и Фреда Виэра «Революция сверху» и конец советской системы». (1997 г.), Джерри Ф. Хью, «Демократизация и революция в СССР, 1985–1991 гг». (1997 г.), Стивена П. Сольника «Украденное государство. Потеря контроля и крах советских институтов» (1998 г.). К ним можно добавить также и современного марксиста Бахмана Ассада и его труд «Факторы, способствующие разрушению социалистического государства в СССР». Однако, в отличие от остальных, Ассад не рассматривает новое общественное формирование как отдельно обособленный класс.

Разумеется, взгляды каждого из перечисленных выше авторов требуют гораздо более подробного рассмотрения.

Книга Котца и Виэра «Революция сверху» содержит, кроме всего прочего, ряд убедительнейших доказательств достижений Советского Союза и подлинно демократических характеристик советского образа жизни. Наряду с этим, она дает довольно подробное представление о том, каким образом Горбачевым и его окружением было положено начало процессам возникновения и становления новых общественных групп и коалиций, связывающих свое существование и интересы с заменой системы социализма капитализмом.

Во главе откровенно антисоциалистического блока этих сил стал Ельцин. Пользуясь поддержкой значительной части «партийной и государственной элиты», ему удалось устранить со своего пути две основные группировки соперников — так называемых «социал-реформаторов» Горбачева и все еще остающейся «старой гвардии» КПСС. Сам распад СССР как субъекта многонациональной Федерации в значительной степени стал возможным в условиях непрерывных конфликтов между блоками Ельцина и Горбачева. Основной оплот антисоциалистических сил Ельцина находился, прежде всего, в самой России, в то время как Горбачев и его «реформаторы» делали ставку преимущественно на структуры всесоюзного масштаба.

Подобное соотношение сил предполагало, что блок Ельцина сможет сохранить и расширить свою власть и осуществить полное восстановление порядков капитализма только при том условии, что ему удастся полностью оторвать Россию от СССР. А это, со своей стороны, не могло быть ничем иным, кроме начала распада всего Союза.

У идей и тезисов, которые Котц и Виэр развивают в своей книге, немало исключительно сильных сторон и попаданий, так сказать, в самую точку. Они, например, помогают понять и объяснить такую загадку: почему среди наших капиталистов и высокопоставленных чиновников, управляющих сегодняшней Россией, так много бывших членов КПСС и людей, занимающих ответственные руководящие посты в прежнем СССР? Каким образом могла произойти столь удивительная на первый взгляд трансформация?

А дело в том, что еще в перестроечные времена довольно значительная часть так называемой «партийно-государственной элиты» просто восприняла лозунги и планы Ельцина о полной реставрации капитализма как руководство к действию, поскольку они давали больше гарантий для сохранения занимаемых ими позиций и привилегий, по сравнению со всеми остальными имеющимися платформами. Более того, переход страны к капиталистической системе обещал им перспективу стать «полноправными» собственниками, о чем нельзя было даже и подумать в условиях социализма и СССР.

Быстрый провал попытки «Государственного комитета по чрезвычайному положению» (ГКЧП) в августе 1991 года внести свои коррективы в складывающуюся в стране кризисную ситуацию также можно рассматривать в качестве еще одного доказательства массовой переориентации прежней элиты в сторону Ельцина и капитализма. А то, что в такой критический момент и «низы» и «верхи» (каждый из них по собственным причинам) отказали в поддержке и Горбачеву и руководителям августовского «путча», предопределило в конечном итоге политический крах как тех, так и других.

Видимо, этим можно объяснить сравнительно быстрый и относительно мирный процесс восстановления капиталистических общественно-экономических отношений в бывшем СССР. Но в этом же заключаются и причины того, что новоявленному капитализму на территории нынешней России так и не удалось стать более или менее эффективной и создающей хоть что-то системой.