Продавцы лета - [18]

Вот уже долгих тридцать лет длится мое дежурство. Необитаемая, покрытая вечными льдами, тихая планетка на задворках Галактики; маленькая автономная станция, способная бесперебойно существовать сотни лет; огромная тарелка гипертелескопа, нацеленная во внешнее пространство, —  все это моя крохотная Вселенная, в которой я живу. Живу и работаю, каждый день просматривая эфир в поисках братьев по разуму. Ищу тех самых инопланетян, которых человечество так давно надеялось встретить на своем пути. Скажу честно: я перестал верить в их существование после первых десяти лет наблюдения. Если уж до сих пор, после освоения людьми сотен звезд, никто не попался, то вряд ли и дальше будет существовать вероятность контакта. Я зря потратил тридцать лет. Выкинул впустую. Ни семьи, ни детей... Одинокий отшельник, постоянно всматривающийся электронными детекторами в чужие сверкающие звездные скопления.

Но, будь я проклят, мне это нравится. Люблю эти звезды. Что бы ни думал, как бы ни ругался, проклиная судьбу-злодейку, но я сам выбрал этот свой путь. Куда уж теперь деваться. Не хочешь, да полюбишь. Или сойдешь с ума от одиночества.

Но все могло бы быть гораздо хуже, если бы ни Китаец. Может вовсе он и не китаец, а кореец. Возможно, японец. Кто ж поймет этих азиатов...

Построили они свою станцию в расщелине, что в километре к северу лежит. Лет двадцать назад построили. Я даже и не заметил, как выросло красочное строение с огромной пирамидой приемной антенны. Будто за ночь соорудили. Прошел, посмотрел и ахнул. Красота...

Странные они, эти китайцы... Мой гипертелескоп в одну сторону повернут, а их антенна в другую. Что они там видят? В той зоне одни помехи.

Допив остывший чай, я решил проведать своего любезного соседа. Почти каждый день к нему заглядываю. Он хоть и чудак, но парень добродушный. Правда, язык я китайский не понимаю. Зато он по-нашему чуть-чуть говорит. Моя заслуга. Подсыпал ему как-то в кружку лингвостимулятор, что на крайний случай в аптечке лежал. Просроченный, видать, оказался. А то бы этот узкоглазый лучше меня на русском заговорил.

Облачившись в теплую одежду, натянул на лицо защитную маску. Снаружи минус пятьдесят по Цельсию. Не шутка.

Дверь тихо скрипнула и я, объятый ледяным паром, вышел из помещения.

Сегодня планета встретила меня сильными порывами ветра. Едва смог устоять на ногах. Да и вообще, Лютиция не упускала возможности поиздеваться надо мной, то снежным бураном накрывая станцию на несколько дней, то крепким морозом сковывая чувствительные датчики тарелки. И в том, и в другом случае, мне приходилось совершать настоящие подвиги, достойные молодого выносливого человека, а не такого старика, как я. Что ж, где-нибудь мне это зачтется.

В такие неблагоприятные дни я всегда искренне радовался, что в свое время протянул к ущелью «гофру». Пластиковый семисотметровый рукав замечательно спасал от непогоды, позволяя комфортно передвигаться.

Добравшись до крутого спуска в расщелину, я осторожно сел на гладкий пластик рукава и быстро съехал вниз. Ну, чем не детская горка? Аж дух захватило.

Китаец, как всегда скромно улыбаясь, впустил меня внутрь своего жилища. По сравнению с моей маленькой станцией, у него были почти царские хоромы. Кругом одна автоматика. Сортир, и тот наровил любезно услужить. Не жизнь, а сплошная сказка.

—  Здравствуй, сосед, —  снимая куртку, поздоровался я. —  Скучаешь?

Тот слегка наклонил голову.

—  Саствуй. Не, лабота.

Что ж. Работа так работа. Я иногда наблюдал за ним во время его таинственных «ритуалов». Китаец не возражал. Сидя перед многочисленными приборами, он с мастерством пианиста нажимал пальцами на кнопки. Даром, что музыки не получалось. А ведь посади его за синтезатор, небось такой концерт закатит... Профессионал.

Говорил он мало, больше предпочитая слушать. А уж слушатель был из Китайца самый благодарный. Сидит, да только головой кивает. А много ли мне, старику, надо?

—  Ну что, не видать братьев по разуму? —  спросил я, устраиваясь в удобном мягком кресле. Не чета моему. Да еще и с подогревом.

Китаец в очередной раз улыбнулся.

—  А как ты думаешь, какие они будут? —  я продолжил говорить, постепенно подбираясь к стоящей на столе вазочке с конфетами. Вкусные, зараза. Сунул одну в рот. —  Какова вероятность, что они будут на нас похожи? Я тут долго думал над этим вопросом и пришел к выводу, что шанс этот довольно невелик. Гуманоиды гуманоидами, а чтобы иметь сходство до мелочей —  это вряд ли. Значит, наши родные планеты должны быть идентичны. Ты согласен?

Китаец кивнул. Я взял вторую конфету.

—  Такого совпадения просто не может быть. Поэтому, братья по разуму будут такими, какими пожелала их произвести природа. Любыми жуткими созданиями. Вы то, китайцы, привыкли не брезговать всякими тварями ползучими. Нам, русским, сложнее. Мы гуманоидов предпочитаем.

Мой сосед тихо отошел к своему пульту, просматривая показания приборов. Что-то подкорректировал.

—  Када домой? —  повернувшись, спросил Китаец.

—  Домой? —  я задумчиво почесал подбородок. А есть ли у меня дом, кроме этой станции? Тридцать лет —  не шутка. За такой срок любая чужбина родиной станет.