Продавцы грёз. Том второй - [43]

Чему служило это здание до войны можно только предполагать, а вот чем стало после — не вызывало никаких сомнений. Работорговцы сделали его местом своего мрачного культа. Всю окружность стены заполоняли человеческие костяки. Более или менее свежие и совсем старые и рассохшиеся. Полные и неполные. Их выкладывали у стены в кучки, каждую из которых венчал череп, разбрасывали как попало, выкладывали их на полу в разных позах. Куда там капитану Флинту, выложившему из скелета пирата указатель. Здесь скелеты совокуплялись, сидели в кружке, дрались, лежали в ряд, сидели…

Тысячи скелетов.

Это было настоящее святилище смерти. И ее адепты в числе одиннадцати человек стояли посреди залы. Все — здоровые мужики, ни одного слишком молодого или слишком старого. Очевидно, все они принадлежали к разным группам или племенам — различалась одежда, татуировки, украшения. Должно быть, вожди. Наверняка, собрались здесь далеко не все из тех, что бродят по материку, но сейчас Алексея грела одна мысль: ни один из собравшихся не походил на тех работорговцев, что напали на деревню охотников.

— Что это за кусок мяса? — резко спросил один из собравшихся, увидев Алексея. Его ноздри пронизывало с десяток костяных шипов, лицо покрывали татуировки причудливо извивающихся змей. — Это из-за него мы прекратили пир?

— Да, — кивнул Хаз. — Именно из-за него.

Вот так ублюдок. Вождь «ящеров» напялил перед боем потрепанный, но крепкий бронежилет, под мышкой он держал пластиковый шлем, на его поясе висел не нож, а настоящий тесак с клинком длиной шестьдесят-семьдесят сантиметров.

— Это мой кусок мяса, — продолжал Хаз. — Кусок мяса, лишенный души. Тот, кого мы убьем посреди зала мертвых, и разделим его печень между собой, братья.

— Лишенный души? — переспросил «змей». — Не слишком ли сильное заявление?

— Я знаю его, — подал голос третий работорговец, изрисованный пауками. — Это он дрался семь недель назад, когда мы встретили вас, Хаз. Это он убил моего претендента, а потом сошел с ума и, вырвавшись из круга, убил еще и моего человека. Это он — избранник Продавцов грез.

По толпе прошел шепоток, напряженный и злой. Алексей буквально почувствовал, как напряглись все собравшиеся. Парочка даже принялась нервно дергать пояса, но оружие при себе имел только Хаз.

— Избранник Продавцов грез? — буквально прошипел «змей». — И ты, мать твою, притащил его сюда, чтобы зарезать, как свинью, и разделить с нами его печень? Я знаю твое отношение к Продавцам, Хаз, но твое мнение разделяют далеко не все собравшиеся.

Хаз ощерился и вместе с ним ощерился ящер на его лице.

— Я знаю, что не все разделяют мое мнение, но это мой раб. Он не жив и не мертв. И я привел его сюда, дабы принести в жертву умершему миру и разделить его мясо со своими живыми братьями и восславить мир возродившийся. Разве я нарушаю закон?

«Змей» пожевал губами так, словно собирался сплюнуть, но сдержался.

— Нет, конечно же, нет, Хаз, — процедил он. — Не считая того факта, что многие из собравшихся считают, будто Продавцы грез, даровавшие нам возродившийся мир, и их избранники — священны. Пусть у них нет души, но есть их — то же самое, что и сварить суп из костей одного из них, — «змей» кивнул в сторону громоздящихся на полу костяков. — Но ты все так и запланировал, Хаз. И не потеряй мы два племени за год, не введи мы буквально два часа назад полный запрет на все братоубийственные войны и даже на кровную месть, я бы немедленно попытался тебя убить, наплевав на то, что ты вооружен. Но ты ведь все спланировал именно так, Хаз.

«Ящер» продолжал скалиться, всем своим видом давая понять, что «змей» прав.

— Деритесь, — коротко сказал «паук». — И будь что будет. Мы не можем нарушить закон.

— Не тонка у тебя кишка, Хаз, — буркнул четвертый, «птица», — выступать против Продавцов грез. И делать так, будто все мы выступили против них. И если Продавцы могут об этом ничего не узнать, то мы все запомним твой поступок.

— Они уже ничего не значат, — со злой радостью в голосе проговорил Хаз. — Они уходят вместе со старым миром, а новым будем править мы, настоящие люди. Наши караваны будут ходить по всему новому миру. Мясо того, кто служил им, даст нам их мощь, и никто — никто! — не сможет нам помешать.

— Так тому и быть, — скривился «змей». — Вот только если он победит тебя, это даст понять всем сомневающимся — Продавцы грез никуда не ушли, их мощь все еще способна решать судьбу нашего мира.

— Если он убьет меня, — фыркнул Хаз, — значит, я действительно не прав. Тогда заберешь его себе, Гир, чтобы каждый день нацеловывать его жопу перед сном. Но я не проиграю.

Договорив, «ящер» надел на голову шлем, остальные как по команде расступились, становясь в полукруг. Только в этот момент стражник убрал от спины Алексея автомат, давая разрешение двигаться.

Представитель второго клана знал, Хаз улыбается под шлемом. Что ж, можно улыбнуться в ответ. Улыбнуться и отпустить, наконец, ту сущность, что дарует ему Слепок, на свободу.

На миг Алексей словно почувствовал боль всех убитых здесь людей. Они будто вселились в него. Их сущности пронзили его насквозь и глубже, вошли в само подсознание, перекликаясь с теми, кто покоился на дне ямы в Отражении. Дети, жившие в яме, олицетворяли работорговцев, и не важно — выверты это подсознания самого Алексея или Аларии.