Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920–1930-х годах - [9]

.

Тем не менее грандиозная чистка 1921 г., когда одновременно проверялись как партийные, так и чекистские ряды, закончилась для многих комендантов исключением из РКП(б). В Иркутске коменданта губчека Никонова сгоряча приговорили к расстрелу – за разные злоупотребления, включая пьяные приставания к женщинам, но опомнились и совершенно амнистировали. Летом 1921 г. Никонов безуспешно пытался восстановиться в партии. Старшие партийные товарищи пытались бороться за В.Я. Рязанова, участника гражданской войны, партизана и сексота, который, дослужившись до помкоменданта Новониколаевской губчека, разочаровался в коммунистах и подал заявление о выходе из партии. 26 сентября 1921 г. губкомиссия по чистке РКП(б), рассмотрев его заявление, отметила «малосознательность в политическом отношении» Василия Рязанова и «неизжитый партизанский дух», постановив оставить вопрос о партийности чекиста открытым. Поскольку «малосознательный» экс-партизан Рязанов упорствовал, его в итоге всё-таки исключили из партии – за «несогласие с тактикой РКП». Комендант Тюменской губчека Л.Д. Болдырев с марта 1921-го был переведён в Енисейскую губчека, где во время партчистки его исключили из РКП(б)за пьянство.

В период 1920-1930-х гг. коменданты полномочных представительств ОГПУ и оперсекторов нередко держались на своих местах многие годы, пользуясь покровительством сменяющихся начальников. Наказывали их за пьянство и прочие злоупотребления не так часто, как прочих чекистов. Некоторые из них показывали – по крайней мере, на словах – желание исправиться. Комендант Иркутского окротдела ОГПУ Максим Прашман (украинский рабочий, в гражданскую войну работавший председателем ревтрибунала) летом 1929 г. на партчистке заявил, что радикально уменьшил потребление спиртного: «ранее выпивал, сейчас [пью] редко, и то пиво»[27].

Биография и похождения другого выглядят более характерно. М.Н. Зайцев с 1925 г. служил курсантом в омской пехотной школе, три года спустя был отчислен по неуспеваемости и тут же поступил в Омский окротдел ОГПУ: сначала надзирателем, потом дежурным комендантом. 3, 4 и 5 мая 1933 г. он руководил опергруппой, приводившей в исполнение расстрел 281 осуждённого по «заговору в сельском хозяйстве». Далее, насколько известно, объёмы работы Михаила Зайцева снизились – с мая по октябрь 1934 г. он участвовал в расстрелах десяти человек, осуждённых краевым судом. Не раз Зайцев получал партвыговоры «за пьянку»; в июле 1934 г. на партчистке в Омском оперсекторе НКВД, признав, что «с проститутками был в компании, пьянствовал...», оказался исключён из ВКП(б), но ещё некоторое время сохранял должность.

Тюремные работники «путешествовали» по всей стране точно так же, как и остальные чекисты. Вот начало биографии одного из многих основоположников будущей системы ГУЛАГа, пришедшего в неё из военных рядов: Аукэ Фердинанд Вильгельмович, 1889 г.р., немец, образование начальное. С 1903 г. работал по найму, механик. С 1917 г. служил в отдельной Латышской дивизии, комбат, в том же году стал большевиком. С 1921 г. командир 275-го полка 29-й дивизии. С 11 августа 1922 по август 1924 г. комендант Соловецкого концлагеря ОГПУ. С 8 августа 1924 по 1 ноября 1925 г. начальник исправтруддома в Архангельске. В 1925 г. получил строгий выговор с предупреждением от Архангельской губКК РКП(б) за «вступление в брак по церковному обряду»; в 1926 г. – строгий выговор «за выпивку». С 10 декабря 1926 г. Ф.В. Аукэ работал начальником Канского исправтруддома в Сибирском крае[28].

Классовая месть

Чекисты воспринимали участие в экзекуциях как малоприятную, но совершенно необходимую обязанность М.П. Шрейдер в мемуарах, упоминая о коллегах, работавших комендантами, с полным сочувствием к ним замечал, что это были несчастные люди, вынужденные глушить себя алкоголем. Те, кто прошёл через гражданскую войну, попав затем в систему карательных органов, легко распоряжались чужими жизнями и не боялись вида чужой смерти. Мотив классовой мести играл значительную роль при поступлении в ЧК: например, бывший узник белого «эшелона смерти» Г.А. Линке, этапированный из Новониколаевска на Дальний Восток, с июня 1921 г. работал комендантом Амурского облотдела Госполитохраны ДВР в Благовещенске. Н.М. Майстеров, с 1922 г. трудившийся комендантом Енисейской губчека, а затем работавший комендантом полпредства ОГПУ по Сибкраю, потерял брата, убитого белыми в Каинской тюрьме летом 1918 г.

У столяра Барнаульского уезда и большевика с 1917 г. А.Ф. Щербакова жену зверски замучили белые каратели. Этому партизану передали последние слова супруги, которой палачи отрезали груди: «То, что вы делаете со мной, мой муж будет делать с вами...» 35-летний Щербаков дезертировал из полка и в марте 1920 г. записался в свежеобразованную Новониколаевскую губчека. Проработав месяц, был арестован за самовольную отлучку из воинской части и ревтрибуналом 5-й армии присуждён к отправке в другой полк. Но уже с конца мая 1920 г. Щербаков, добившийся увольнения из армии, числился сотрудником для поручений Новониколаевской чека. Он исправно участвовал в арестах и давал свидетельские показания против некоторых арестованных, но этого Андрею Фёдоровичу было мало – и в 1921-м он в течение восьми месяцев работал помощником коменданта. Затем Новониколаевским губкомом РКП(б) Щербаков был отозван из губчека и назначен отделённым комендантом местного концлагеря. Впоследствии он год учился в комуниверситете им. И.Н. Смирнова, но выше кассира «Хлебопродукта» и заведующего выплатным пунктом Бийской страхкассы не поднялся...