Пробужденный - [20]

Джек улыбнулся и раскинул руки в стороны.

— Но все мои мечты уже сбылись! Я здесь, в этом прекрасном месте, вместе со своими друзьями, которые стали мне настоящей семьей. Чего еще я могу желать?

Лицо Неферет помертвело. Голос ее стал холодным и безжалостным, как камень.

— Что ты можешь желать? Как насчет власти над этим прекрасным местом? Красота преходяща. Друзья и семья уходят. Только власть вечна и неизменна!

Джек ответил ей от всего сердца:

— Нет! Вечна только любовь!

Неферет саркастически расхохоталась.

— Не будь младенцем, Джек. То, что я могу дать тебе, гораздо больше любви!

Джек посмотрел на Неферет — впервые посмотрел на нее по-настоящему. Она изменилось, и в глубине сердца он знал, почему. Бывшая жрица Никс выбрала зло. Она приняла его — полностью, всецело, безраздельно. Джек почувствовал это прежде, чем понял. В Неферет больше не осталось ни крупицы Света.

И тут Джек услышал в глубине себя голос, полный любви и сострадания, который дал ему силы сглотнуть ком в горле и прямо посмотреть в ледяные изумрудные глаза Неферет.

— Я не хочу показаться невежливым, Неферет, но мне не нужно ничего, что вы можете мне предложить. Я ничем не могу вам помочь. Мы с вами на разных сторонах.

Он кивнул и стал подниматься по лестнице.

— Стой, где стоишь!

Джек ничего не мог поделать — слова Неферет парализовали его тело. Ему показалось, будто невидимая ледяная клетка плотно сковала его тело и приморозила к месту.

— Непослушный мальчишка! Неужели ты думаешь, что можешь так просто отказать мне?

Прощай, поцелуй — Вопреки притяжению…

— Да, — ответил Джек, когда высокий голос Курта зазвенел над притихшей лужайкой. — Потому что я не с тобой, а на стороне Никс. Оставь меня, Неферет. Я ничем не могу тебе помочь.

— А вот в этом ты ошибаешься, неподкупная невинность! Только что ты доказал, что можешь помочь мне, да еще как! — Неферет вскинула руки и быстрым движением кистей всколыхнула воздух вокруг себя. — Вот он, как я и обещала!

Джек не видел, к кому обращается Неферет, но от ее слов у него мурашки побежали по всему телу.

Оцепенев на ступеньке лестницы, он беспомощно смотрел, как Неферет выходит из-под тени дерева. Ему казалось, что она уплывает прочь от него, к дорожке, ведущей к главному корпусу Дома Ночи. С какой-то отстраненной наблюдательностью Джек отметил, что движения Неферет больше походили на змеиные, чем на человеческие. На какой-то миг ему почудилось, будто она в самом деле ушла, и что он спасен.

Но, дойдя до дорожки, Неферет обернулась к нему и с тихим смехом покачала головой:

— Ах, мой милый мальчик! Знай, что ты очень облегчил мою задачу, отказавшись от моего предложения!

Она быстро махнула рукой в сторону меча. Вытаращив глаза, Джек посмотрел вниз, и ему показалось, будто что-то черное обвилось вокруг рукоятки клеймора. Затем меч медленно повернулся — раз, другой, третий — пока острие не оказалось направленным прямо на Джека.

— Вот ваша жертва! Вот тот, кого мне не удалось запятнать! Берите его в уплату моего долга Хозяину. Но дождитесь, пока часы пробьют ровно двенадцать. После этого он ваш. — Даже не взглянув на Джека, Неферет растворилась в темноте и скрылась в здании школы.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем школьные часы начали отбивать полночь. Джек заставил себя не думать о холодных, невидимых путах, сковавших его тело. Он был рад, что закольцевал «Притяженью вопреки» на повтор. Голоса Курта и Рейчел, поющих о преодолении страха, поддержали его в последние минуты жизни.

Когда раздался первый удар старинных башенных часов, Джек уже знал, что его ждет. Он знал, что ничего не сможет сделать, что его судьба решена. Поэтому, вместо бессмысленной борьбы, последних сожалений или бесполезных слез, он просто закрыл глаза, сделал глубокий вдох и с радостью вплел свой голос в дуэт Курта и Рейчел.

Я лучше пойду

Вопреки притяжению,

Прощай, поцелуй

Вопреки притяжению,

Наверное, рискну,

Вопреки притяжению

И тебе не вернуть меня вниз!

Когда нежный тенор Джека зазвенел в ветвях расколотого дуба, Неферет обернулась, ожидая, когда черная магия сбросит жертву с лестницы.

Тело Джека тяжело и страшно рухнуло с высоты на ждущий внизу клеймор, острое лезвие которого насквозь пронзило его шею, но прежде чем пришли боль, смерть и Тьма, душа Джека вырвалась на свободу.

Он открыл глаза и увидел, что стоит на прекрасном лугу у подножия дерева, как две капли воды похожего то, что расколол Калона, только этот дуб был целым и зеленым, а рядом с ним замерла женщина в сияющих серебряных одеждах. Она была так прекрасна, что Джек смотрел на нее, словно завороженный.

Он сразу ее узнал. Он всегда ее знал.

— Здравствуй, Никс, — тихо сказал он.

Богиня улыбнулась.

— Привет, Джек.

— Я умер, да?

Улыбка не исчезла с ее уст.

— Да, мое прекрасное, любящее, непорочное дитя.

Джек немного помолчал, а потом сказал:

— Кажется, быть мертвым не так уж плохо.

— Скоро ты узнаешь, что так оно и есть.

— Я буду скучать по Дэмьену.

— Ты будешь с ним. Некоторые души находят друг друга снова и снова. Ты будешь в их числе, обещаю.

— Я был хорошим в жизни?

— Прекрасным, сын мой!

С этими словами Никс, великая Богиня ночи, распахнула Джеку свои объятия, и ее прикосновение стерло из его души последние остатки смертной боли, печали и горечи, оставив в ней любовь — только любовь. И Джек познал настоящее счастье.