Пробужденная совесть - [31]
— Паром, — крикнул Пересветов, — дедушка Веньямин!
Старческий голос откликнулся ему с того берега:
— Чичас, остальную ложку ушицы хлебну-у!
Пересветов под уздцы подвел свою лошадь к реке. Вскоре темный помост парома тихо отделился от противоположного берега; белые гребешки волн запрыгали около него. Веньямин и Савоська медленно тянули канат.
— А в нашей реке утопленник есть, — говорил дед Веньямин Пересветову, когда тот с лошадью уже стоял на мостках парома.
— Это почему? — спросил старика Пересветов.
Веньямин, сгорбившись, тянул просмоленный канат обеими руками.
— Беспременно утопленник, — отвечал он, — раков видимо-невидимо в реке появилось. Ловили мы нонче с Савоськой рыбу, и все рак лезет, все рак, все рак.
Пересветов молчал: внезапно его энергия ушла. Его глаза потухли. Он почувствовал себя усталым и разбитым.
— Не слышно в городе, убивец-то Трегубовский не нашелся? — спрашивал его между тем дед Веньямин, когда Пересветов искал в своем кошельке пятачок, чтобы заплатить за перевоз.
— Не нашелся, — отвечал он, — не нашелся. Но, может быть, скоро найдется. Сам, может быть, на себя скоро скажет, — внезапно добавил он, подавая Веньямину медную монету и беспокойно поглядывая на плескавший мутными волнами Калдаис.
«Так Трегубова теперь раки едят, — думал он, — вот в чем суть-то, а я все о Кубани, все о Кубани. А на место того выходит все раки, все раки».
Он сел в дрожки и поехал к своей усадьбе. Она уже глядела на него с плоского холма двумя светящимися окошками. «Так вон оно что вместо Кубани-то выходит, — думал Пересветов. — Да не бывать же этому! — вдруг переменил он снова образ мыслей. — Не отыщется убийца Трегубовский ни во веки веков». И с внезапною злобой он хлестнул вожжой лошадь. Лошадь быстро вынесла его на холм. Он уже был у ворот усадьбы. Однако, в дом он пошел не сразу. Ему хотелось повернуть свои мысли «на Кубань», и пока работник отпрягал взмокшую на пахах лошадь, он все глядел и на лошадь и на полуразрушенную конюшню, и мечтал, каких он себе накупит на Кубани лошадей, какие он выстроит там конюшни.
В конце концов, ему удалось снова несколько взвинтить себя, и в дом он пошел походкой довольно бодрой и смелой. «Рано мне еще Лазаря-то петь, — думал он, — жить-то не один годочек придется».
Настасья Петровна сидела в спальне у стола. Перед ней лежало какое-то шитье, но она, очевидно, давно забыла о работе и, уронив прозрачные руки на колени, тоскливо глядела перед собой. Она даже не слышала шагов мужа, и когда тот переступил порог спальни, она сильно вздрогнула и едва не соскочила с кресла.
— О, Господи, как ты меня напугал, — прошептала она, здороваясь с мужем.
И этот прием сразу же испортил настроение духа Пересветова. С недовольной гримасой он заходил из угла в угол по комнате. «Спешишь домой, как угорелый, а приедешь — тебя как душегуба какого боятся. Даже злость берет!» — подумал он, крупными шагами меряя комнату.
— Ты чего это всегда такая кислая? — спросил он жену и остановился перед нею.
— Я ничего, — отвечала та, потупившись.
Пересветов с раздражением передернул плечами.
— Чего ничего, чего ничего? — заговорил он. — Точно я не вижу. Он всплеснул руками. — Нет, это, ей Богу, чистое наказание божеское! Хоть бы ты когда-нибудь улыбнулась хоть бы когда-нибудь посмеялась, хоть бы посмотрела весело. Ведь на тебя глядеть тошно.
Он замолчал, как бы поджидая ответа. Настасья Петровна молчала.
— Молчишь? — снова заговорил Пересветов. Все молчишь! Убей тебя, кажется, так и то ты слова не проронишь. Словно мертвая ты! Душу ведь ты из меня мотаешь, пойми!
Настасья Петровна побледнела всем лицом. Внезапно из ее глаз, как частый дождик, упали слезы.
— Ну, вот слезы! — презрительно двинул губами Пересветов. — Этого еще недоставало.
Он сокрушенно махнул рукою и снова заходил по комнате крупными шагами. Настасья Петровна плакала, закрыв лицо руками. Пересветов остановился перед ней.
— Да будет тебе, — злобно проговорил он, — что ты святость, что ли, на себя напустить хочешь? Смотри, святой не объявись! Да что ты в самом деле гнушаешься, что ли, мной? Ну, будет, тебе говорят! — крикнул он.
Пересветова сидела, закрыв лицо руками, и слезы то и дело, как белый бисер, выбегали из-под ее тонких пальцев и падали одна за другою на стол.
— Перестань, Настя, — прошептал Пересветов. — Да перестань же, тебе говорят! — злобно крикнул он и подошел к жене крупными шагами. — Чего же ты, в самом деле, святую-то из себя разыгрываешь? — заговорил он, дрожа от злобы. — Что, ты разве не такая же, как я? Вспомни ты, — выкрикнул он, задыхаясь, — вспомни ты, что ведь ты сама ласками своими проклятыми его усыпляла! Что? Неправда, скажешь? Отпираться будешь? Божиться будешь, ш-шлюха! Др-рянь, др-рянь!
Настасья Петровна вскочила с кресла с загоревшимися глазами.
— Не смей ты мне поминать про это! Слышишь? Не смей! — заговорила она, вся дрожа от негодования. — Не надрывай ты моих силушек, ради Бога.
Она зарыдала без слез, прижала руки к груди, хрустнула пальцами и замолчала.
— Ш-шлюха, др-рянь, — шептал Пересветов, сжимая кулаки, — др-рянь!
— Так ты так? — Настасья Петровна ринулась с места. — Ты вот какой? Так знай, что силушек моих больше нет… Я сейчас, сейчас на село побегу и на площади, — вскрикнула она резким голосом, — на площади кричать буду, что ты и я… — душегубы! душегубы! душегубы!
Алексей Николаевич Будищев (1867–1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист.Сборник рассказов «Степные волки. Двадцать рассказов». - 2-е издание. — Москва: Типография товарищества И. Д. Сытина, 1908.
В книге впервые собраны фантастические рассказы известного в 1890-1910-х гг., но ныне порядком забытого поэта и прозаика А. Н. Будищева (1867–1916). Сохранившаяся с юности романтическая тяга к «таинственному» и «странному», естественнонаучные мотивы в сочетании с религиозным мистицизмом и вниманием к пограничным состояниям души — все это характерно для фантастических произведений писателя, которого часто называют продолжателем традиций Ф. Достоевского.
Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Роман «Лучший друг». 1901 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.
Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Сборник рассказов «С гор вода», 1912 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.
Алексей Николаевич Будищев (1867–1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист.«Распря. Двадцать рассказов». Издание СПб. Товарищества Печатн. и Изд. дела «Труд». С.-Петербург, 1901.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Одессе нет улицы Лазаря Кармена, популярного когда-то писателя, любимца одесских улиц, любимца местных «портосов»: портовых рабочих, бродяг, забияк. «Кармена прекрасно знала одесская улица», – пишет в воспоминаниях об «Одесских новостях» В. Львов-Рогачевский, – «некоторые номера газет с его фельетонами об одесских каменоломнях, о жизни портовых рабочих, о бывших людях, опустившихся на дно, читались нарасхват… Его все знали в Одессе, знали и любили». И… забыли?..Он остался героем чужих мемуаров (своих написать не успел), остался частью своего времени, ставшего историческим прошлым, и там, в прошлом времени, остались его рассказы и их персонажи.
В повести «Росстани» именины главного героя сливаются с его поминками, но сама смерть воспринимается благостно, как некое звено в цепи вечно обновляющейся жизни. И умиротворением веет от последних дней главного героя, богатого купца, которого автор рисует с истинной симпатией.