Пробуждение весны - [6]

Просечет до крови.

Вендла: Не ударишь ли ты им меня хоть разик?

Мельхиор: Кого?

Вендла: Меня.

Мельхиор: Что ты, Вендла!

Вендла: Да что же?

Мельхиор: Нет, уж, будь спокойна, - я тебя не ударю.

Вендла: Да если я тебе позволяю!

Мельхиор: Никогда!

Вендла: Но если я тебя об этом прошу, Мельхиор.

Мельхиор: В своем ли ты уме?

Вендла: Ни разу в жизни я еще не была бита.

Мельхиор: Если ты можешь просить об этом…

Вендла: Прошу - прошу

Мельхиор: Так я тебя выучу просить! (Бьет ее).

Вендла: Ах, Боже мой! - ни чуточки не больно.

Мельхиор: Если бы, - сквозь все твои юбки!

Вендла: Так бей же меня по ногам!

Мельхиор: Вендла! (Бьет ее сильнее).

Вендла: Ты меня только мажешь, - только мажешь!

Мельхиор: Подожди, ведьма, я выгоню из тебя чорта!

(Бросает прут в сторону и бьет Вендлу кулаками так, что она испускает страшный вопль. Это его не останавливает, он продолжает, как бешенный колотить ее, хотя крупные слезы струятся по его щекам. Вдруг он отскакивает, хватается руками за виски и, отчаянно рыдая, бросается в лес).

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена первая

Вечер. Комната Мельхиора. Окно открыто, на столе горит лампа. Мельхиор и Мориц сидят на диване.

Мориц: Теперь мне опять хорошо, только немного волнуюсь. - Но на греческом я спал, как пьяный Полифем. Удивительно, что старый Цунгеншлаг не надрал мне уши. - Сегодня утром я чуть не опоздал. - Первая моя мысль, когда я проснулся, были глаголы на "м.".

Господи Боже, чорт побери совсем, за чаем и всю дорогу я так спрягал, что у меня в глазах зелено стало. - Заснул я, должно быть, уже после трех. Перо кляксу сделало на книге. Лампа коптила, когда Матильда разбудила меня. В кустах сирени под окном дрозд щебетал так радостно, - невыразимая меланхолия овладела опять мной. Я надел воротничок, волосы пригладил щеткой. - А чувствуешь свою силу, когда хоть сколько-нибудь поработаешь над собою!

Мельхиор: Может свернуть тебе папиросу?

Мориц: Спасибо, я не курю. - Только бы и дальше так шло. - Я хочу работать, работать, пока у меня глаза на лоб не вылезут. - Эрнест Ребель после каникул уже шесть раз не знал урока: три раза - греческий, два раза у Кнохенфуха, последний раз по истории литературы. Я же попался всего пят раз; и с сегодняшнего дня этого больше не случится! - Ребель не застрелится. У Ребеля нет родителей, которые всем ему жертвовали. Он может, если захочет, стать поденщиком, ковбоем или матросом. Если я провалюсь, моего отца хватит удар, а мать сойдет с ума. Этого нельзя пережить. - Перед экзаменами я молил Бога, чтобы он послал мне чахотку, только бы эта чаша миновала меня. - И она прошла мимо, но я еще и теперь вижу вдали ее сияние и ни днем, ни ночью не смею поднять глаз. - Но все-таки я держусь крепко и уж теперь выберусь. В этом порукой мне неизбежный вывод, что я не могу упасть, не расшибив головы.

Мельхиор: Вся жизнь невыразимая пошлость. Я с удовольствием повесился бы. - Что же это мама не дает нам чаю!

Мориц: От твоего чаю мне станет лучше, Мельхиор! - Видишь, я дрожу. Я чувствую такое странное волнение. Пожалуйста, дотронься до меня. Я вижу, я слышу, я чувствую гораздо яснее, - но все это точно во сне, - и во всем такое возбуждение! - как там, в лунном сиянии, сад раскинулся такой тихий, такой глубокий, точно он уходит в бесконечность! - Из-под кустов выходят туманные тени, скользят на светлом в бездыханной суетливости и скрываются в полутьме. Мне кажется, под каштаном идет какое-то совещание. - Спустимся туда, Мельхиор.

Мельхиор: Сначала попьем чаю.

Мориц: Листья шепчут так вкрадчиво. Точно я слышу покойницу бабушку, как она рассказывает сказку о "королеве без головы". - Это была дивно красивая королева, хороша, как солнце, краше всех девиц в той земле. Только жаль, без головы она родилась. Она не могла ни есть, ни пить, не могла ни смотреть, ни смеяться, даже не могла целоваться. Она объяснялась со своими приближенными только с помощью своей маленькой нежной руки. Изящными ножками выстукивала она объявления войны и смертные приговоры. И вот, в один прекрасный день ее победил король, и так случилось, что у него было две головы; они все время спорили, так яростно, что не давали одна другой и слова вымолвить. Тогда обер-гоф-маг взял ту из них, которая поменьше, и приставил ее к королеве. И смотри, она пришлась впору. Потом женился король на королеве, и две головы уже не ссорились, но целовали одна другую в лоб, щеки, губы и жили еще долгие, долгие годы счастливо и в радости… Очаровательная нелепость! С самых каникул безголовая королева не идет у меня из головы. - Когда я вижу красивую девушку, я вижу ее без головы, - а потом вдруг кажусь сам себе безголовою королевою… Может быть, это мне приставят еще раз голову.

(Госпожа Габор входит с дымящимся чаем и ставит его на стол перед Морицем и Мельхиором).

Г-жа Габор: Вот, дети, пейте. - Добрый вечер, господин Штифель, как поживаете?

Мориц: Благодарю вас, госпожа Габор. - Я прислушиваюсь к хороводу там, внизу.

Г-жа Габор: Да у вас совсем нехороший вид! Вам нездоровится?

Мориц: Да как сказать! В последнее время немножко поздно ложился спать.