Пробуждение Тьмы - [50]

усталости. Он никогда не забывал о наших желаниях, — я смахнула слезу. — И ты не смей забывать

о том, чего хотел папа.

Аня плакала, спрятав лицо в ладонях. Вот оно. Я сумела достучаться до нее. Впервые за долгое

время. Слезы — главный признак того, что израненная, настоящая Аня еще борется за толстой

броней безразличной ко всему девочки. Она хочет вырваться из ловушки, в которую сама себя

заключила. И я помогу ей. Обязательно помогу.

— То, что папы нет с нами, не значит, что его мечта о нашем счастье ушла вместе с ним, —

опустившись перед сестрой на колени, сказала я глухим голосом. — И я чувствую себя обязанной

исполнить эту мечту, потому что люблю его. Я продолжаю жить и не изменяю себе ради памяти о

нем.

Тело Ани сотрясала крупная дрожь. Всхлипы смешивались с прерывистыми стонами.

— Ты… — выдохнула она.

Я подняла голову и посмотрела ей в ладони, за которыми скрывалось заплаканное лицо.

— Ты такая дура, — Аня рассмеялась.

Я точно не ожидала такого ответа.

— И кто из нас ребенок, а? С таким наивным мышлением ты не сможешь жить в этом мире, — она

опустила руки и сложила их перед собой. — Папина мечта, долг исполнить ее… что за фигню ты

городишь?

Ее нижняя губа дрогнула.

— Папа умер. Вместе с ним умерло все. И наша семья. Ему все равно, что сейчас происходит, потому что его нет. Он умер, — вновь сказала Аня. Ее опустевшие зеленые глаза устремились на

меня. — И только ты этого не понимаешь.

Опустив подбородок, Аня поднялась со стула. Растрепавшиеся рыжие волосы упали на ее красное

лицо, скрыв от меня струящиеся слезы.

— Я вернусь вечером, — сестра поправила на себе голубое платье. — И не надо названивать мне

каждые пять минут. Если увижу от тебя хоть один пропущенный, вообще выключу телефон.

Она ушла из кухни, оставив меня стоящую на коленях у стола.

— Аня, — я прижала ладонь ко рту, чувствуя, как наружу рвутся крики.

Я просидела на полу, не шевелясь и пуская слезы, до тех пор, пока за сестрой не захлопнулась

входная дверь. Ее завтрак так и остался в микроволновке. Бодрость, переполнявшая меня еще

несколько минут назад, испарилась в мгновение ока.

— Папа… — я крепко зажмурила глаза. — Почему ты оставил нас?

Обняв себя руками, я прижала колени к груди и зарыдала. Воспоминания счастливых времен

оккупировали измученное вечными думами сознание.

«Вместе с ним умерло все» слова Ани прокручивались снова и снова, как заезженная пленка.

Скрипя зубами, я приказывала себе успокоиться, встать на ноги и продолжать бороться.

В жизни может произойти многое, милая. Поэтому мы должны быть сильным, чтобы все преодолеть.

Папа повторял мне это каждый раз, когда я терпела неудачу. В школе, или с дворовыми ребятами, с

которыми вечно не ладила.

Каждый раз, когда мне тяжело, я вспоминаю то, что он говорил. Это помогает.

Я представляла его ласковую улыбку, колючую темную щетину и вспоминала то, как жаловалась, когда он целовал меня небритый. Я помнила теплоту его объятий и мудрые советы. Я помнила, как

он трепал меня маленькую по голове, а я заливалась слезами, потому что мама делала такие

потрясающие прически.

Папа был моим героем.

Нет.

Он и есть мой герой. Он будет им всегда.

Пусть нас разделяют миры, пусть я не чувствую его, не слышу и не вижу, я уверена, что он

приглядывает за мной из Иного Мира.

Аня ошибается. Папа не исчез. Он существует. Недосягаемый, но реальный.

Как бы мне хотелось рассказать ей и маме о том, что, умирая, души отправляются в новое измерение

и продолжают свою жизнь.

Шмыгая носом и опираясь о край стола, я поднялась на ноги. Голова раскалывалась от слез, и я

поползла в гостиную за анальгином. Закинула в рот горькую таблетку и вернулась на кухню, чтобы

запить лекарство.

Я поставила стеклянный стакан с недопитой водой на кухонную тумбу и собиралась переодеть

джеггинсы, так как не сумела избавиться от пятен — только размазала их. Уже миновав арку, я

вросла в пол, когда услышала звук бьющейся посуды.

Вернувшись, я увидела разбитую белую кружку на кафельном полу. Присев на корточки, я взяла

самый большой осколок с двумя черными буквами «МИ». Отыскав взглядом два осколка поменьше с

остальными буквами, я прочла имя.

«МИША».

Воздух застыл в легких.

Эта была папина кружка.

ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Как она оказалась на полу, покинув плотно закрытый верхний шкафчик?

Я обдумывала этот вопрос по дороге в библиотеку, и из-за хаотичных мыслей часто спотыкалась, потому что не смотрела под ноги. С реальностью меня связывало лишь жалящее кожу солнце. Его

жар достигнет своего пика к середине дня и точно спалит этот город к чертовой бабушке.

Самым логичным из всех неразумных предположений было то, что это сделал призрак папы. Но это

вариант терял выигрышность по одной простой причине, что папы не могло быть в мире живых. Я

лично проводила его в Иной Мир.

Разве что… разве что он не выбрался в ночь, когда открыли Портал.

Боюсь предположить численность населения Иного Мира. Миллиарды миллиардов. Все души, когда-

либо жившие на Земле, нашли свое пристанище в бесконечной обители мертвых. Вероятность того, что отец мог выбраться из Портала наряду с несколькими десятками душ, равна одной много

миллиардной доле.

Нет. Это не может быть он. Это что-то другое. Возможно, у нас в квартире появился домовой. Или