Пробуждение страсти - [4]

— Да, решила, — ответила Николь и расправила плечи, намереваясь показать Мейси Донован, что не только не жалеет о своем решении, но и не даст себя в обиду. Болезнь сестры не имела к ней никакого отношения. Сейчас Виктория находилась на принудительном лечении в психиатрической клинике.

— Послушайте, я вовсе не осуждаю вас, — сказала Мейси. — Возможно, я веду себя глупо, но поймите, ваша сестра преследовала в течение нескольких месяцев Эрин Марсден, мою лучшую подругу.

Николь поморщилась, ей было неприятно слышать о преступлениях Виктории.

— Эрин рассказала мне, что вы помогли найти, где пряталась ваша сестра, и что вы и приехали тогда в наш городок именно затем, чтобы предупредить ее и Коула об опасности. Итак, мир?

Мейси протянула Николь руку, и та, глубоко вздохнув, пожала ее.

— Спасибо, — кивнула она.

И в тот же миг в ее сумочке зазвонил мобильник.

— У меня дела, но я скоро вернусь, — сказала Мейси, давая Николь возможность принять вызов.

Посмотрев на экран, Николь увидела, что звонил ее бывший жених. Она сбросила звонок, так как уже все объяснила Тайлеру в разговоре с глазу на глаз и добавлять было нечего. Его звонок всего лишь напомнил ей о необходимости принять важное решение. Может быть, ей следовало прямо спросить отца, знал ли он о махинациях своего партнера по бизнесу? Или лучше задать этот вопрос Тайлеру?

Николь случайно подслушала разговор Стентона с бухгалтером, когда стояла под дверью кабинета отца — человека, которого знала не слишком хорошо (у него никогда не было времени, а возможно, и желания общаться с ней). Николь подняла руку, чтобы постучать в дверь, и тут вдруг услышала то, что заставило ее замереть на месте.

Роберт Стентон и бухгалтер фирмы говорили, в частности, об отмывании денег, полученных от Романовых, отца и сына, известных в Лос-Анджелесе арт-дилеров. Николь поняла: речь шла о русской мафии, и стало ясно, что весь их бизнес мог потерпеть крах. Более того, все они могли оказаться в тюрьме. Ей сделалось нехорошо, и она повернулась, чтобы убежать к себе, но тут увидела быстро шагавшего по коридору отца — он приближался к ней.

Отец окликнул дочь по имени, и на его голос из кабинета тут же вышли Роберт Стентон и Андре, бухгалтер.

От взгляда Андре по спине Николь пробежал холодок, но она убедила себя, что он не мог наверняка знать, слышала ли она их разговор в кабинете.

Но на самом-то деле Николь все слышала… И это значило, что ей следовало беспокоиться не только о судьбе своих родных и семейного бизнеса, но, возможно, и о собственной безопасности…

Может, она должна была рассказать все отцу? Но если он уже и так знал о грязных делишках своего партнера, то она, Николь, только выдала бы себя. Если же Пол Фарнсворт находился в полном неведении, то вряд ли поверил бы разоблачениям дочери — скорее всего решил бы, что она оговаривает его давнего друга. Да и мать Николь безоговорочно стала бы на сторону мужа. Что же касалось матери Тайлера, то главным источником средств на ведение избирательной кампании являлся ее муж, и она готова была рисковать, используя даже грязные деньги. Николь понимала, что не могла обратиться за помощью к этим людям. Оставалась только полиция. Но следовало ли подключать к этому делу копов?

И что же Тайлер? Николь была уверена в его честности. Трудно было представить, что ее бывший жених, зная о махинациях отца, позволял ему втягивать себя в грязные делишки. Тайлера воспитывали как своего рода принца и наделяли особыми правами и привилегиями. Впрочем, Тайлер редко выступал в роли, которую ему навязывали. Вполне можно было предположить, что родители не посвящали его в закулисные дела своего бизнеса, так как дорожили репутацией сына.

Однако Николь не могла полагаться на догадки и предположения. Это было бы слишком опасно.

Снова появившаяся Мейси взяла полотенце и стала протирать стойку.

— Итак, что же привело вас в Серендипити? — спросила она.

У Николь не было простого ответа на этот вопрос.

— Хочу начать все сначала.

Мейси усмехнулась:

— Вам понравилось здесь в прошлый раз?

Николь улыбнулась, радуясь, что болтовня этой женщины отвлекает ее от неприятных мыслей.

— Да, понравилось. Я говорю вполне серьезно. Несмотря на печальные обстоятельства моего первого приезда сюда, местные жители по-доброму отнеслись ко мне.

Мейси оперлась на стойку.

— В эти выходные у нас проводится акция по сбору средств в Благотворительный фонд помощи женщинам, страдающим сердечно-сосудистыми заболеваниями. Я продаю билеты на это мероприятие, и вы обязательно должны прийти. Что скажете?

Николь медлила с ответом. Ей не очень-то хотелось идти одной на подобное мероприятие.

— Не знаю… — Она пожала плечами. — Ведь я только что приехала в город.

— Это еще одна причина пойти туда, где можно встретить старых знакомых и приобрести новых. Чтобы появиться на благотворительном вечере, сопровождающих не требуется. Я тоже иду одна, так что мы можем скооперироваться. Что вы на это скажете?

Николь понимала, что Мейси была права. Ведь благотворительный вечер — прекрасное место для того, чтобы завести новых знакомых.

— Это хорошее дело, — продолжала Мейси. — Департамент полиции — один из спонсоров благотворительного вечера. На него, как пчелы на сладкое, слетятся все лучшие люди Серендипити, — потому я и согласилась продавать билеты. Итак, что ты решила?