Пробуждение - [56]

– Нет, – твердо заявил он. – Не можем. Или он, или я, Катрина. Я никогда не стану делить тебя с ним.

Тогда Катрина отпустила его руку, и слезы хлынули из ее глаз. Крупные капли стали падать на белое платье. Девушка задыхалась от мучительных рыданий. Затем, не переставая плакать, Катрина подобрала свои юбки и побежала прочь.

– Тогда Дамон взял кольцо, данное ему Катриной, и надел его на палец, – продолжил Стефан голосом хриплым от усталости и избытка чувств. – Он бросил мне: «Она все равно будет моей, любезный братец». А потом ушел прочь. – Моргая, словно от яркого света после долгой темноты, он повернулся к Елене и внимательно на нее посмотрел.

Девушка все еще неподвижно сидела на кровати, не сводя со Стефана широко распахнутых глаз – так похожих на глаза Катрины. Особенно теперь, когда они были наполнены печалью и страхом. Однако Елена никуда не побежала.

– А что… что было дальше? – настойчиво спросила она.

Кулаки Стефана рефлекторно сжались, и он резко отпрянул от окна. Нет, только не это. Он едва мог выносить само воспоминание, а уж говорить о нем. Как он мог об этом говорить? Как он мог завести Елену во Тьму и показать ей жутких тварей, которые там таятся?

– Нет – выдохнул Стефан. – Я не могу. Не могу.

– Теперь тебе придется мне рассказать, – негромко сказала Елена. – Пойми, Стефан, ведь это не конец всей истории, разве не так? Именно это таится за твоими стенами, именно это ты скрываешь от меня. Но мне необходимо туда заглянуть. Ах, Стефан, теперь ты не должен останавливаться.

Стефан чувствовал, как ужас снова сжимает его липкими пальцами. Разверзлась пропасть, которую он так ясно видел, так ясно чувствовал в тот далекий день. В тот день, когда все закончилось – когда все началось.

Тут Стефан ощутил, как пальцы Елены сомкнулись вокруг его руки, наполняя его теплом и силой. Она пристально смотрела в его глаза:

– Расскажи.

– Ты хочешь знать, что было дальше, что сталось с Катриной? – прошептал Стефан. Елена кивнула, и ее глаза слегка затуманились, но взгляд остался спокойным. – Тогда я тебе расскажу. Катрина умерла на следующий день. Мы, мой брат Дамон и я, – мы оба ее убили.

Глава 14

Елена почувствовала, как у нее по коже пробежали мурашки.

– Но ты ведь это не всерьез, – неуверенно начала она, отгоняя всплывающую в памяти сцену на крыше, кровь, размазанную по губам Стефана. Ей стоило немалых трудов от него не отшатнуться. – Брось, Стефан, я же тебя знаю. Ты просто не мог этого сделать…

Стефан проигнорировал все протесты, продолжая не сводить с нее глаз, светящихся как зеленый лед на дне глетчера. Но смотрел он не на Елену, а сквозь нее, в какую-то невообразимую даль.

– Лежа той ночью в постели, я вопреки всему надеялся, что Катрина ко мне придет. Мне уже пришлось заметить в себе некоторые перемены. Я лучше видел в темноте, и слух обострился. Я чувствовал себя сильным как никогда, полным какой-то стихийной энергии. И еще я был голоден. Такого голода я даже никогда себе не представлял. За обедом выяснилось, что обычные еда и питье меня не удовлетворяют. Я просто не мог ничего понять. А затем увидел белую шейку одной из служанок и понял в чем дело. – Стефан с шумом втянул в себя воздух, его потемневшие глаза казались измученными. – Той ночью я изо всех сил сопротивлялся голоду, хотя на это потребовалась вся моя воля. Я думал о Катрине и молился, чтобы она ко мне пришла. Молился! – Он испустил краткий смешок. – Если тварь вроде меня может молиться.

Ладони Елены занемели под его цепкими пальцами, однако она терпела, стараясь вселить в него уверенность.

– Продолжай, Стефан.

Некоторое время складывалось ощущение, что он вообще не может продолжать. Казалось, Стефан забыл о присутствии Елены, словно рассказывал эту историю самому себе.

– На следующее утро потребность еще сильней возросла. Чувство было такое, будто вены высохли и растрескались, отчаянно требуя влаги. Я знал, что долго мне не выдержать. Я прошел в покои Катрины. Я хотел просить ее, умолять… – Тут Стефан осекся. Помедлив, он снова продолжил: – Но Дамон уже был там, ждал у входа в ее комнаты. По нему сразу было видно, что уж он-то потребности не сопротивлялся. На это ясно указывала его пружинистая походка, свечение его кожи. Дамон выглядел самодовольным, как кошка, полакомившаяся сливками. Но Катрины он не получил. «Стучи сколько хочешь, – сказал мне Дамон. – Та старая дьяволица, ее служанка, все равно тебя не пропустит. Я уже попробовал. Может, мы вдвоем ее пересилим?» Я так ему и не ответил. Хитрое и самодовольное лицо Дамона отбило у меня всякую охоту отвечать. Я постучал в дверь, чтобы разбудить… – Тут Стефан запнулся, а затем снова невесело усмехнулся: – Я собирался сказать «разбудить мертвую». – Он опять немного помолчал, после чего все-таки продолжил: – Дверь мне открыла служанка, Гудрун. Лицо у нее было как гладкая белая тарелка, а глаза – как черное стекло. Я спросил, могу ли я увидеть ее госпожу. Я думал, она просто сообщит мне, что ее госпожа спит, но Гудрун перевела взгляд с меня на Дамона. «Ему я не сказала, – ответила она наконец, – но вам скажу. Моей госпожи Катрины нет в покоях. Она сегодня встала пораньше, чтобы погулять в саду. Она сказала, ей требуется побыть одной и серьезно подумать». Я удивился. «Так рано?» – спросил я. «Да, – кивнула Гудрун. А затем сурово взглянула на нас с Дамоном. – Вчера вечером моя госпожа не на шутку расстроилась, – многозначительно сказала она. – И всю ночь проплакала». Как только она это сказала, меня охватило очень странное чувство. Не просто стыд, не просто горе от того, что Катрина так сильно расстроилась. Нет, скорее это был страх. Я начисто забыл про голод и слабость. Даже забыл про смертельную вражду с Дамоном. Мне стало совершенно ясно, что Катрину необходимо как можно скорее найти. Повернувшись к Дамону, я сказал, что нам требуется ее отыскать, и, к моему вящему удивлению, он лишь с серьезным видом кивнул. Мы начали осматривать сад, окликая Катрину по имени. Я прекрасно помню, как все выглядело в тот день. Солнце уже освещало высокие кипарисы и сосны. Мы с Дамоном торопливо бродили среди деревьев и кричали. Мы все продолжали ее звать.