Пробуждение - [24]

— Яш, не беги, — канючит Ванька, еле поспевая за братом.

— Потарахти еще мне! Гли-кось, солнце всю росу слизало, а мы до Погорелова не дошли, и все из-за тебя, капризуля!

— Ну да, из-за меня! Экой ты хитренький!

— Истинно из-за тебя! Пошто, как червяк, беспомощный!

Ванька опять бежит за братом некоторое время молча, потом запинается ногою за махонький пенечек, падает и плачет:

— И-и-и…

Яшка останавливается и подбегает к брату.

— Где больно? Укажи! Махонький ты еще, Ванятка. Да не хнычь, дурачок! Не хнычь, братик!

Ванька указывает на распухшее колено. Яшка стряхивает грязь, усердно дует на ссадину. Слезы быстро просыхают.

— Яш, а правда, что лесовой утром спит?

— Правда-правда… Пошли ужо, — говорит Яшка. — А ты что, ровно спужался?

— Не-е-е… — тянет Ванька. — Скажи сказку.

— Какая сказка!.. Итить надо!..

Ребята прошли бо́льшую часть пути. Солнце давно уже расправилось с росой и туманом. В лесу пахло сосной и еще чем-то. Высоко в небе парил коршун. Под самое облако взлетел, паразит. Яшка уже не бежал, как давеча, а шел вровень с Ванькой. Пестерь надел на спину, а в правой руке держал палку, которой иногда рубил крапиву. Вдруг Яшка многозначительно улыбнулся и спросил брата:

— Ты сказку просил?

— Да-а… — тянет Ванька и заглядывает в глаза Яшке, а вдруг не соврет, вдруг расскажет. — Ту, что вчерась недосказал!..

— Жили-были два братца, — начал Ванька, скрывая в глазах смешинки, — два братца — Кулик да Журавль. Накосили они стожок сенца, поставили среди польца. Не сказать ли сказку опять с конца? — спросил Ванька и захохотал.

— Не ту! — капризничает Ванька. — Хорошую! Не то мамке скажу, что дразнишь!

Яшка наклоняется, берет камень и швыряет в чащу леса. Камень летит, срывая листья с деревьев, ударяется в ствол березы и мягко падает в мох.

В это время ребята подошли к речке Южок и взошли на мост, который каждую весну смывает водой, и, не торопясь перейдя на другой берег, очутились в густом малиннике. Потревоженные спелые ягоды, как красные капли, посыпались в траву. И как всегда в такой момент, ребят захватил азарт. Они трудились быстро, молча, сосредоточенно. Были забыты и черти и ведьмы. Лишь одна мысль тревожила каждого — не отстать! Например, Ванька видит, что Яшка не держит пестерь, а ставит его под куст малинника и обирает ягоды двумя руками, и он тут же начинает подражать брату, работает так одержимо, что не видит ничего вокруг себя. Правда, одно время брату показалось, что потерял Яшку. Ванька с беспокойством стал прислушиваться к писку мышей под кореньями старой ели, к крикам птиц где-то позади в кустах и вдруг не утерпел и испуганно закричал, сложив у рта рупором ладони:

— Яша!.. Яшка!.. Яш!..

— Ну чего орешь, толочай ты этакий! — обозлился Яшка, выходя из кустов. — Леший тебя знает, до чего пуглив. Полно тебе зуб о зуб щелкать, истукан ты этакий! Не видишь разве, что я за кустом?

— Вот поди ж ты, угляди тебя! А вдруг лесовой крадется ко мне?

— Ты ему криком разве угрозишь? — Яшка чуть не расхохотался, так как у Ваньки все лицо было измазано малиной. Смотри, братка, грязный какой! Ужас один!

— Да-а-а!.. Я боюсь!..

— Боишься — ходи за мной.

Солнце уже висело над головой, и по лесу катились волны горячего воздуха. Когда ребята сели отдохнуть, их пестери были наполнены малиной — спелой, сочной, пахучей.

— То-то мамка подивится, как мы ей малины принесем! — воскликнул Ванька. Ласковые глаза мальчика устремились на Яшку, лицо которого тоже сияло радостью.

Ребята с наслаждением ели черный хлеб с луком. Рядом из травы выпрыгивали кузнечики и снова падали в траву. С цветка на цветок перелетали бабочки, как маленькие вертолетики проносились стрекозы. Где-то далеко слышались бабьи голоса, ауканье; казалось, что жизнь бесконечна и прекрасна.

Яшка повалился спиной на сосну, расслабился и следил за кузнечиками, считая, сколько их выпрыгнуло из травы, а Ванька лежал на животе и нюхал ягоды. Ему очень хотелось попробовать их, но он сдерживал себя, ведь у матери сегодня день рождения и ей непременно нужно сделать подарок — пусть это будут ягоды.

— Яша, скажи сказку! — канючит Ванька и смотрит на брата слезливыми глазами. Он отодвинул ягоды и сел против. Яшки. Перед носом, как мяч по резинке, заплясал комар, но Ванька — ноль внимания.

— Ладно, слушай! Приезжает домой купец, а купчиха ему и говорит о понизовце, который с того свету от их сына Дрони пришел и попросил кучу денег. Купчиха дала, и понизовец сразу удалился. «Ох ты дура ты, дура… да какой понизовец с того света придет к тебе?.. Обманул он тебя. В какую сторону хоть пошел он?..» Купчиха сказала. Сел купец на лошадь и поскакал догонять понизовца. Догнал, сошел с лошади и закричал: «Ах ты, мошенник! Попался, подлец! Вот я тебе задам трепку! Подержи-ка лошадь, а я схожу в лес да вырублю дубину. Да дубиной тебя… дубиной…» Купец пошел в лес за дубиной, а понизовец был и нет — уехал! Пошел купец домой. Приходит, а купчиха и спрашивает: «Что, догнал понизовца?» — «Догнал». — «А где у тебя лошадь?» — «Где лошадь? Ишь, дура! Все ей знать надо! Выходит, Дроня тебе сын, а мне нет?»

Ванька захохотал. Уж очень ему понравился понизовец, который так лихо обвел купца. Яшка тоже смеется. Между ними летает оса. Ей очень хочется сесть на Ванькины ягоды, но он отгоняет ее рукой.