Пробуждение - [28]

– Подожди, мальчик. Куда ты хочешь пойти, преследуемый полицией, без копейки в кармане, не зная собственного имени? С нами ты в безопасности, мы хотим только помочь, – слышу голос Эми позади.

О, да. Они, вероятно, запрут меня в клетке и накормят таблетками, которые доктор Франкенштейн только что создал. Никто не останавливает меня, когда я выхожу из гостиной и иду в коридор. Моя куртка с капюшоном висит на крючке рядом с дверью. Рядом с полкой черный кошелек. Я протягиваю руку.

– Ты не должен оказаться один, когда твоя память вернется! – зовет меня Антонио из гостиной. – Диссоциативная фуга основана на крайне неприятных ситуациях, выхода из которых ты не мог найти. Когда уровень стресса становится невыносимо высоким, мозг защищается и происходит частичная потеря памяти.

Уже ясно. Моя рука зависает над кошельком. Я хватаю его и выбегаю прочь. Через несколько улиц, у входа в метро, множество закусочных. Запах свежего хлеба и кофе заставляет мой желудок проснуться. Но сейчас не время. Я протискиваюсь между проходящими мимо мужчинами и женщинами, чьи лица такие же серые, как их деловые костюмы.

Городской колледж стоит напротив ярких колонн перед железнодорожными путями. Ветер дует в мою сторону, и я чувствую морозное покалывание на коже. Когда я прислоняюсь к белоснежной мраморной холодной стене и жду следующего поезда, начинаю осматривать кошелек и нахожу в нем библиотечные карточки, две кредитки, водительские права и удостоверение личности на имя доктора Антонио Фернандеса Моралеса, родился в Медельине, Колумбия. Плюс 150 долларов наличными и несколько визиток от людей, имена которых мне ничего не говорят. Странно рыться в чужом кошельке. Я проворачивал подобное раньше? Воровал? Ты не должен оказаться один, когда память вернется! Живот урчит. Я мог убить кого-то и даже не узнать этого. Что если не только полиция разыскивает меня?

Как только я хочу снова закрыть кошелек, замечаю отсек за кармашком для монет. Изучаю содержимое внутри и натыкаюсь на лист бумаги.

Я осторожно вытаскиваю его и раскрываю. В пожелтевшей газетной вырезке вижу некролог шестнадцатилетнего мальчика по имени Натаниэль Грей. Под годами жизни написано следующее:

Оказавшись в лабиринте грез, ты потерял мою руку, когда искал тропу жизни, а затем нашел путь к смерти.

Я буду помнить о тебе, с каждой улыбкой, которую я дарю тем, кто продолжает твои поиски, до тех пор, пока их глаза не засверкают с надеждой, которую я не смогу зажечь в твоих.

Прости меня. С любовью, твоя сестра Эми.

– Поиски Натаниэля, – шепчу я.

Поезд прибывает, но записка не дает мыслям успокоиться.

И я думаю: Ты совершаешь огромную ошибку прямо сейчас. Эми Грей потеряла младшего брата семнадцать лет назад. Она чувствует себя виноватой, потому что не спасла его.

Когда рядом проносится третий поезд, я складываю газету и кладу ее обратно в кошелек. Затем поворачиваюсь и покидаю станцию метро, чтобы вернуть вещь владельцу.

Эмма Добро пожаловать

Нью-Йорк.

Любой на моем месте ликовал бы от восторга. Но это просто еще одна причина чувствовать себя виноватой. С того дня в больнице я знала, что следует наконец признаться в этом Фаррану.

Именно потому, что мой отец так много для него значил и после всего произошедшего он все еще доверяет мне и моя сила растет.

Убей!

Оконное стекло охлаждает мой напряженный лоб, в то время как серые тонкие облака медленно расходятся и открывают вид на город. Все месяцы я училась и тренировалась из последних сил, надеясь взять под контроль свои странные чувства.

Ошибка.

Но как я могла догадаться, что мои припадки ужаса и холода от вида Фаррана превращаются в ненависть и гнев только потому, что он с воодушевлением относится к своей смышленой ученице. Тайком наблюдаю за ним. Его руки порхают над клавиатурой ноутбука, а рядом лежат книги и письма. Всего два дня назад с него сняли бинты, но Фион все еще выглядит бледным и избитым.

Я отворачиваюсь к окну. Ниже меня стоят небоскребы, как гигантские статуи, выныривают из моря серых каменных блоков и очерчивают южную границу прямоугольного зеленого клочка, в котором я узнаю Центральный парк.

Я скажу ему, когда мы вернемся. Просто как? «Извини, Фион, но моя темная сторона, которая дала знать о себе после Нового года, жаждет твоей смерти».

Конечно. Это так просто.

* * *

Мы приземляемся в частном аэропорту Тетерборо в Нью-Джерси, примерно в 20 километрах от Нью-Йорка. Когда выходим с двумя телохранителями, темные лимузины подъезжают к тротуару, и трое мужчин в костюмах идут к нам. Двое из них, ровесники Фаррана, обнимают его, словно вернувшегося брата. Неуклюжий молодой блондин церемонно пожимает руку Фаррану и Клэр, снимает очки и поворачивается ко мне.

– Привет, Эмма! Добро пожаловать в Нью-Йорк. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.

Пару секунд таращусь на него с удивлением и замечаю забавное выражение лица Фаррана.

– Мстишь за поражение в прошлом году, Джек?

Его рот изгибается в неестественно широкой улыбке, открывая брекеты на зубах. Изогнутая проволока покрыта белым. Носил ли он их во время церемонии посвящения? Металлические скобки, в которых я ходила несколько лет назад, выглядели как версия для Золушки по сравнению с этой роскошной моделью.