Пробуждение Чёрного Дракона - [119]

— Хорошо, — сказала Нэта. — Победа засчитывается Актаме Нарис из Томарана.

Гонг.

Лицо Осдара, Айя улыбнулась ему.

Она вышла за границы площадки, оказавшись среди могучих сосен, ощутила, Внутри что-то, сжатое в комок, разжалось. По щекам потекли слёзы.

Зачем учитель Райкар так жестоко поступил с ней? Зачем внушил ей, что она может поступить? Зачем потакал её глупой мечте?

Глава 26. Пыль

Человек — это частица Энга'арта, озарённая его Светом. Тот, чей дух пожирает порок, эго и зависть, сам отказывается от Света, становясь пылью под стопами Сварты.

— «Наставления», Тхаймона Дайядор

19 цветун 299 года эпохи Лунного Древа

Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор

— Мон Этрадор ~

Идя в Алтарную, Мон ненадолго задержался во входном зале, который давил вековой тяжестью истории. Фрески на стенах рассказывали предание. Только вот какое? Воины, схватившиеся в смертельной битве. Змеевидный дракон, держащий в страхе детей и женщин. Воительница, проткнувшая копьём грудину дракона. Пещера, с россыпью драгоценных камней у входа и цветами, проросшими на пепелище.

Что же означали фрески на самом деле? Мон не знал. Легенда гласила, что воительница победила дракона не столько копьём, сколько Светом Дэйи.

— Существовал ли дракон? — спросил Мон, когда они с Сэуром вошли в Алтарную и стояли напротив постамента с наконечником того самого копья.

— Это неправильный вопрос. — Глава клана тоже внимательно всматривался в обугленный ланец. — Раньше никто не сомневался, что дракон был. Спрашивали, кем он был.

— И кем?

— Никто не знал ответа, но глава клана говорил, что во времена его молодости шептали о Чёрном Драконе с затаённым ужасом. И не только в Риар Дайядоре. Не только в Этвате. Свежа была память. Но и тогда никто уже не знал, был это монстр из глубин океана или человек.

— Туман истории, — с сожалением констатировал Мон. — И чем дальше, тем больше тумана.

— Некоторые прошлые события лучше знать наверняка, к-ха. — Сэур надсадно кашлянул и достал из сумки жестяную банку. — Чтобы они не повторялись.

Его пальцы, сухие с тонкой кожей, как шкура печёного яблока, открыли крышку. Внутри была алая жидкость.

— Кровь? — изумился Мон.

Сэур не ответил, покрутил банку и поднёс к Реликвии.

— Са'Омэпад, что вы собираетесь делать?

— Пард рассказал мне, что в момент, когда на Реликвию попала кровь Айи Сарэтис, на ней появился знак дракона. Он сказал, что, скорее всего, ему показалось. И это были лишь блики на золотых трещинах. Но я хочу проверить.

— Реликвия может быть связана с магией?

— Сейчас узнаем, — произнёс Сэур и наклонил жестяную баночку. Загустевшая алая капля ударилась о чёрный обугленный ланец и растеклась по широким золотым прожилкам. Сэур наклонил банку, заливая Реликвию кровью.

Мон ощутил, как спокойствие выработанное годами тренировок и медитаций пошло трещинами и лопнуло, словно яйцо, из которого вылупляется змея. Змея утробного страха. Жуткого, родом из глубин веков, страха перед необъяснимым и противоестественным — перед магией. Этрадор застыл.

— Ничего. — Сэур с явным облегчением выдохнул, бережно вытер Реликвию от крови бархатной тканью — Значит, Парду, действительно, показалось.

— Айя Сарэтис ~

Бои закончились. Айя пообедала и уединилась в небольшой роще за тренировочными полянами. Сидела среди деревьев, на большом пне. Сидела недвижимо, чувствуя, как в сердце пульсировала боль. Остался лишь этот день в Риар Дайядоре, уже завтра она вернётся в Томаранский замок.

— Я искал тебя, — послышался голос Осдара.

Он снова нарушил одиночество Айи. На этот раз она не испытывала раздражения, но не особо хотела его присутствия. Чувствовала себя, как тлеющие угли камина, которые вроде погасли, но тронешь — полетят искры.

— Давайте поговорим позже, — сквозь ком в горле прошептала Айя. — Спасибо, что помогли мне.

— Да брось. Прости, что не смог помочь во втором бою. — Осдар присел рядом, так что теперь Айя осуждающе буравила его взглядом. Рана на скуле придавала Осдару вид побитого волчонка. Светло-голубые глаза пристально смотрели на Сарэтис из-под небрежно раскиданных по лбу чёрных прядей волос.

— Я бы всё равно проиграла, — мрачно ответила она. — Мне пора. Нужно подготовится к отъезду.

Айя встала, но пастух взял её за руку.

Гнев обернулся смущением. Прикосновение было приятным. Словно мех коснулся шеи, вызывая тёплый отзвук в сердце. Сарэтис недоверчиво взглянула на Осдара и послушно села на пень, когда пастух потянул её вниз.

Повисла короткая пауза. Пауза наполненная волнением, которое бывает в грозу, когда небо трескается паутиной молний. В следующий миг ладонь Осдара легко, будто он делал что-то обыденное, легла Айе на щёку, а губы стремительным движением почти коснулись губ. Кожу обожгло его дыхание.

— Что вы себе позволяете? — Сарэтис оттолкнула парня так, что он слетел с пня. — Ради этого мне помогали?

— Нет, конечно. — Он поднялся и отшагнул.

— Я никогда не буду иметь ничего общего с пастухом! — От злости слова сами вырвались из её уст. — Хотя вы даже и не пастух, а лжец и вор.

— Что?

Сарэтис достала из внутреннего кармана туники кольцо, которое выпало у Осдара во время боя. Красивейшее золотое кольцо, украшенное россыпью разноцветных драгоценных камней.