Пробуждение - [15]

— Драгош, никто не может говорить на драсе, кроме самих драконов, — вздохнула девочка, неловко опираясь на руку поднявшего ее рыжего оборотня. — Это — часть их особой, врожденной драконьей магии.

— Но ты ж говорила! — сердито сказал мальчик. Снова тайны! И теперь Полька скажет, что ничего такого и не было!

— Да ладно, — неуверенно улыбнулась сестра, — всего несколько слов и знаю. Да больше человеку, даже чародею, и не сказать, у нас горло не так устроено. Чтобы произнести даже эти несколько слов, нам, людям, помимо магической силы всё своё нутро наизнанку выворачивать приходится! Меня мама научила. Это такое ритуальное обращение, на тот случай, если встретишь дракона, который не желает или не умеет говорить на иных языках. Что-то вроде того, что находишься под покровительством их высших сил.

— А что же ты сразу-то слова эти не сказала? — возмутился маленький Драгомир. — Раз уж знала? Что тянула?! Ждала, пока все друг на друга не накинутся?

Тут, понимаешь, дело едва ль до смертоубийства не дошло, девчонки охрипли и оглохли от собственного ора, дядя Радош чуть не поседел в одночасье, он, будущий великий чародей, от страха листвой покрылся с головы до пят, а оказывается, все страдали напрасно!!

— Драгош! — рыжий оборотень укоризненно посмотрел на мальчика, обнимая Полелины вздрогнувшие плечи, но девочка покачала головой и немного отстранилась.

— Испугалась я, Драгош, — покаянно прошептала она, — так испугалась! От страха ничего не соображала — что говорить, что делать? Все слова позабыла, все заклинания. Ну, почти все. Силу, какая и была, понапрасну потратила. Никудышняя из меня чародейка…

— Самая лучшая, — совершенно серьёзно утешил расстроенную девочку младший брат, которому отчего-то даже не пришло в голову позлорадствовать (что он охотно сделал бы ещё нынче утром!) Драгомира здорово впечатлило то, что его храбрая сестра не постеснялась вслух признаться в своих страхах и слабости. Сам-то он ни за что бы на такое не отважился!

За спиной мальчика раздалось негромкое сопение. Его плечи и голова окутались сизой дымкой.

— Ох, ты! — Драгомир резво обернулся — и подпрыгнул от неожиданности, оказавшись нос к носу с вплотную подобравшимся к нему золотоглазым виверном. Зверюга склонила набок свою вытянутую голову и ещё раз осторожно пыхнула на мальчика белесым дымом. — Это что же, мне опять в дракона превращаться, чтобы с тобой говорить? Ладно, погоди! — мальчик оглянулся и обвел взглядом настороженных ратников, озадаченно хмурящуюся сестру и напряженного кицунэ. — Это Денерис, виверн, ну, дракон такой. Этот дракон не причинит никому вреда — он нас, я думаю, боится ещё больше, чем мы его. Он оказался здесь случайно — попытался использовать какую-то их драконью магию, но не сумел, или ошибся, вот его сюда и выбросило. Вроде так. А теперь ему нужна помощь. У Денерис повреждено крыло, и этот виверн очень-очень голоден (мечник Дуля, по-прежнему не открывая глаз, ещё быстрее пополз прочь, к сгрудившимся вокруг княжон нянькам). Это ещё совсем маленький дракон — даже не умеет говорить ни на чем, кроме своего драса. И с магией у него пока не очень. Да, и вот ещё: вообще-то, Денерис не виверн, а виверна. Это — девчонка…

***

— Драгош, может ты уже, наконец-то, превратишься обратно в моего брата?! Я рядом с тобой глупо себя чувствую!

— Не-а, — рослый бородатый дядька, по виду — самый настоящий охранник купеческого обоза, сплюнул шелуху от семечек, которые он увлеченно грыз, дернул за повод невысокую серую лошадку, заставляя ту взять правее, и совершенно по-мальчишески шмыгнул носом, — я так прак-ти-ку-юсь! Поль, хочешь подсолнушков?

— Не хочу! — темноволосая девочка недовольно покосилась на спутника и вдруг захихикала.

— Что? Поль, ну что ты? — заканючил бородатый детина.

— Ты с кого этот образ-то брал? — давясь от смеха, поинтересовалась девчушка.

— А бес его знает! — пожал плечами "охранник". — Вчера на ярмарке видел. А что такое?

— Да у тебя глаза разного цвета, борода клоками, а на шее бородавка. Нет, целых две! Этот дядька что, и впрямь такой смешной был?

— Наверное, да, — озадачился мужик, — а, впрочем, точно не знаю. Поль, я пока вообще не пойму, как у меня получаются все эти превращения. То выходит похоже на кого-то или что-то, вот прям как две капли воды, а порой — только в этих… в общих чертах, во! Вчера вот пытался я обернуться в дедушкиного вороного коня Шелеста, а получился, как сказал папа, пегий недокормок. Кстати, папа пока тоже не знает, отчего так.

— Ну, уж если даже папа… — протянула девочка. — А…

— Ладно, погоди, сейчас ещё попробую, — бородач напрягся, надул щеки, слегка порозовел от натуги — и на спине серого конька закачалась сухонькая востроглазая старушка в широком темном сарафане, белой вышитой наивным крестиком рубахе и туго повязанном платке.

— Ой! — девочка всплеснула руками и закисла от смеха. — Нянька Ненила!

— Драгош, предупреждать же надо, я чуть с лошади не свалился!

Дети дружно обернулись и жадно уставились на едущих вслед за ними мужчин. Один, чуть постарше, румяный, смешливый, давился беззвучным хохотом; второй, совсем молодой, темноволосый, взъерошенный, испуганно таращился на невесть откуда взявшуюся бабульку. Та немного полюбовалась на произведенное впечатление, затем лихо вытерла пальцем крючковатый нос и размашисто погрозила парню.